Политические и правовые учения в древнем мире

концентрации в руках отдельных лиц и прежде всего тех, кто опирался

на армию. Об этом красноречиво говорили примеры возвышения Суллы,

Помпея, Цезаря, Антония, Октавиана и др. Цицерон в своем творчестве

и на протяжении всей своей практической политической деятельности (в

качестве квестора, сенатора, эдила, претора и консула) выступал за

строй сенатской республики, против полновластия отдельных лиц, в том

числе и против режима личной военной диктатуры.

Цицерон отвергал идею имущественного равенства и считал

справедливым социальное расслоение и неравенство в общественно-

политических отношениях. Уже демократическое равенство (т.е.

равенство всех свободных) как игнорирующее различия в социальных

положениях и достоинствах людей он считал несправедливостью.

Что же касается рабства, то оно, по Цицерону, «справедливо

потому, что таким людям рабское состояние полезно и это делается им

на пользу, когда делается разумно; то есть когда у бесчестных людей

отнимут возможность совершать беззакония, то угнетенные окажутся в

лучшем положении, между тем как они, не будучи угнетены, были в

худшем». Рабство обусловлено самой природой, которая дарует

«лучшим» людям владычество над слабыми для их же пользы. Такова

логика рассуждений Цицерона, которые он стремится подкрепить

аналогиями о соотношении различных частей души: господин так же

правит рабом, как лучшая часть души (разум, мудрость) правит слабыми

и порочными частями души (страстями, гневом и т.п.). Право раба,

следовательно, состоит лишь в том, чтобы им согласно природе (т.е. по

естественному праву) владели справедливо. Конкретизируя смысл этой

справедливости, Цицерон замечает, что к рабам следует относиться как к

наемникам: требовать от них соответствующей работы и предоставлять

им то, что полагается.

Хотя характеристика раба как «наемника» выгодно отличается от

распространенных представлений о рабе как «говорящем орудии», однако в

целом суждения Цицерона по этой проблеме заметно расходятся с его

общими положениями о том, что по природе «все мы подобны и равны

друг другу», что между людьми никакого различия нет, что человек

«гражданин всего мира, как бы единого града» и т.д.

Много внимания в творчестве Цицерона уделено восхвалению

добродетелей истинного государственного деятеля и идеального

гражданина. В этой связи он критикует представления эпикурейцев и

ряда стоиков о том, что мудрому человеку не следует принимать

бразды правления и вообще активно участвовать в общественной и

политической жизни. Считая управление государством сочетанием науки и

искусства, требующим не только знаний и добродетелей, но и умения

практически их применять в интересах общего блага, Цицерон замечает,

что «сама природа» влечет лучших людей к тому, чтобы «сделать

жизнь людей более безопасной и более богатой». Он рекомендует

изучать науки о государстве и праве как «такие науки, которые

могут сделать нас полезными государству», усматривая в этом

служении государству самую главную задачу мудрости и величайшее

проявление доблести.

Мудрый государственный деятель, согласно Цицерону, должен

видеть и предугадывать пути и повороты в делах государства, чтобы

воспрепятствовать неблагоприятному ходу событий (смене форм

правления в пагубную сторону, отклонению от общего блага и

справедливости) и всячески содействовать прочности и долговечности

государства как «общего правопорядка».

Лицо, ведающее делами государства, должно быть мудрым,

справедливым, воздержанным и красноречивым. Оно должно, кроме того,

быть сведущим в учениях о государстве и «владеть основами права,

без знания которых никто не может быть справедлив». В данной связи

Цицерон придает большое значение записи и хранению действующих

законов, считая это обязанностью цензоров.

В том крайнем случае, когда под вопрос поставлено само

благополучие государства как общего дела народа, с согласия

последнего истинный государственный деятель, по Цицерону, должен «как

диктатор установить в государстве порядок». Здесь политик выступает

не в своих корыстных целях, а в общих интересах как спаситель

республики. Следуя Платону, Цицерон замечает, что истинным

правителям в награду за их дела «назначено определенное место на

небе, чтобы они жили там вечно, испытывая блаженство».

Обязанности идеального гражданина, согласно Цицерону,

обусловлены необходимостью следования таким добродетелям, как познание

истины, справедливость, величие духа и благопристойность. Гражданин

не только не должен сам вредить другим, нарушать чужую

собственность или совершать иные несправедливости, но, кроме

того, обязан оказывать помощь потерпевшим несправедливость и

трудиться для общего блага. Всемерно восхваляя политическую активность

граждан, Цицерон подчеркивает, что «при защите свободы граждан нет

частных лиц».

Среди важнейших обязанностей гражданина Цицерон, кроме того,

отмечает его обязанности перед государством, в том числе и долг

защищать отечество в качестве воина. Апелляцией к природе, к ее

разуму и законам пронизано не только учение Цицерона о государстве и

обществе (о положении различных сословий и слоев), но и его правовая

теория.

В основе права, согласно Цицерону, лежит присущая природе

справедливость. Причем справедливость эта понимается как вечное, не

изменное и неотъемлемое свойство и природы в целом, и человеческой

природы. Следовательно, под «природой» как источником справедливости и

права (права по природе, естественного права) имеются в виду космос,

весь окружающий человека физический и социальный мир, формы

человеческого общения и общежития, а также само человеческое бытие,

охватывающее его тело и душу, внешнюю и внутреннюю жизнь. Всей этой

«природе» (в силу ее божественного начала) присущи разум и

определенный порядок. Именно данное духовное свойство природы (ее

разумно-духовный аспект), а вовсе не ее предметный и телесно-

материальный состав, занимающий подчиненное и второстепенное место

(как тело по отношению к душе, чувственные части души по отношению к

разумной ее части), и является подлинным источником и носителем

естественного права. Цицерон дает такое развернутое определение

естественного права: «Истинный закон - это разумное положение,

соответствующее природе, распространяющееся на всех людей,

постоянное, вечное, которое призывает к исполнению долга,

приказывая; запрещая, от преступления отпугивает; оно, однако,

ничего, когда это не нужно, не приказывает честным людям и не

запрещает им и не воздействует на бесчестных, приказывая им что-

либо или запрещая. Предлагать полную или частичную отмену такого

закона кощунство; сколько-нибудь ограничивать его действие не

дозволено; отменить его полностью невозможно, и мы ни постановлением

сената, ни постановлением народа освободиться от этого закона не

можем».

Этот «истинный закон» один и тот же везде и всегда, и «на

все народы в любое время будет распространяться один вечный и

неизменный закон, причем будет один общий как бы наставник и

повелитель всех людей - бог, создатель, судья, автор закона».

Всякого, кто, презрев человеческую природу, своевольно и произвольно

не покоряется данному закону, Цицерон характеризует как беглеца от

самого себя, который неминуемо понесет величайшую (божью) кару, если

даже ему удастся избежать обычного людского наказания.

В своем учении о естественном праве Цицерон находится под

большим влиянием соответствующих идей Платона, Аристотеля и ряда

стоиков. Это влияние заметно и там, где он видит существо и

смысл справедливости (и, следовательно, основной принцип

естественного права) в том, что «она воздает каждому свое и

сохраняет равенство между ними».

Справедливость, согласно Цицерону, требует не вредить другим и

не нарушать чужую собственность. «Первое требование справедливости,

пишет он, - состоит в том, чтобы никто никому не вредил, если только

не будет спровоцирован на это несправедливостью, а за тем, чтобы все

пользовались общей собственностью как общей, а частной как своей». С

этих позиций он отвергал такие акции римских популяров, как кассация

долгов, ущемление крупных землевладельцев и раздача своим

приверженцам и плебсу денег и имущества, отнятых у законных

владельцев.

Естественное право (высший, истинный закон), согласно Цицерону,

возникло «раньше, чем какой бы то ни было писаный закон, вернее,

раньше, чем какое-либо государство вообще было основано». Само

государство (как «общий правопорядок») с его установлениями и

законами (т.е. положительным правом) является по своей сущности

воплощением того, что по природе есть справедливость и право.

Отсюда вытекает требование, чтобы человеческие установления

(политические учреждения, писаные законы и т.д.) соответствовали

справедливости и праву, поскольку последние не зависят от мнения и

усмотрения людей.

Право устанавливается природой, а не человеческими решениями и

постановлениями. «Если бы права устанавливались повелениями народов,

решениями первенствующих людей, приговорами судей, - пишет Цицерон, -

то существовало бы право разбойничать, право прелюбодействовать,

право предъявлять подложные завещания, - если бы права эти могли

получать одобрение голосованием или решением толпы». Закон,

устанавливаемый людьми, не может нарушить порядок в природе и

создавать право из бесправия или благо из зла, честное из позорного.

Соответствие или несоответствие человеческих законов природе (и

естественному праву) выступает как критерий и мерило их

справедливости или несправедливости.

Законы, принимаемые в том или ином государстве, должны быть не

только справедливыми, но и соответствовать установленному в нем

строю, традициям и обычаям предков. Важное значение Цицерон (под

влиянием Платона) придает введению (преамбуле) к закону, поскольку

«закону свойственно также и стремление кое в чем убеждать, а не ко

всему принуждать силой и угрозами». Цель такой преамбулы – укрепить

божественный авторитет закона и использовать страх божьей кары в

интересах исполнения людьми своего долга и предотвращения

правонарушений.

Свои общие представления о справедливых законах Цицерон

конкретизирует в предлагаемых им проектах законов о религии и о

магистратах. Причем, подчеркивая универсальный характер этих законов,

он пишет: «Ведь мы издаем законы не для одного только римского

народа, но и для всех народов, честных и стойких духом».

Ряд важных положений о правовой регламентации государственной

деятельности высказывается в законах о магистратах. Так, Цицерон

подчеркивает, что империй (полномочия должностных лиц) должен быть

законным. Следует, замечает он, установить не только для

магистратов меру их власти, но и для граждан меру их повиновения.

Ведь тот, кто разумно повелевает, рано или поздно должен будет

подчиняться, а тот, кто покорно подчиняется, достоин того, чтобы

рано или поздно начать повелевать.

Формулируется важный правовой принцип: «Под действие закона

должны подпадать все».

В учении Цицерона о праве наряду с отличием естественного права

от писаного содержится деление самого писаного права на частное и

публичное право. Так называемое «право народов» трактуется им частью

как положительное право разных народов и частью - как естественное

право международного общения (т. е. как международное естественное

право). Он формулирует существенный принцип международного права о

необходимости соблюдения обязательств, налагаемых международными

договорами. Проводя различие между справедливыми и несправедливыми

войнами, он считает несправедливой всякую войну, которая «не была

возвещена и объявлена». Война характеризуется им как вынужденный

акт, допустимый лишь в случае безуспешности мирных переговоров. В

качестве причины справедливой войны им указывается необходимость

защиты государства, в качестве ее цели - установление мира. Цицерон

выступает за гуманное обращение с пленными и побежденными.

Отдавая должное этим исторически прогрессивным идеям Цицерона в

области международного права, следует вместе с тем отметить его в

целом одобрительное отношение к завоевательным войнам римской

державы и ее претензиям на мировую гегемонию.

Творческое наследие Цицерона, в том числе и его учение о

государстве и праве, оказало большое влияние на всю последующую

человеческую культуру. Его труды находились в центре внимания

римских (стоики, юристы, историки) и христианских (Лактанций,

Августин и др.) авторов.

Августин Авртелий в развиваемой им политической истории

человека, опирается на библейские понятия, все социальные,

государственные и правовые установления представляет как следствие

греховности человека. Формы правления различаются в зависимости от тех

обязанностей, которые возлагаются на верховную власть. Главными среди

них он считает моральные и религиозные обязанности, в частности

уважение к богу и уважение к человеку.

В истории политико-правовой мысли важное место занимают

политические идеи христианства. Значение всякой новой политической

идеологии измеряется, прежде всего, тем какой идеал она выдвигает, что

предлагает взамен существующих порядков, какую судьбу готовит

человеку. Идеи первохристиан о судьбах «мира сего» носят

эсхатологический и мессианский характер. Эсхатологический –

мистическое, сугубо религиозное учение о «последующих временах», об

абсолютном будущем, о конечной судьбе человека как результат

вмешательства божественного спасителя (мессии), призванного наказывать

грешников и устанавливать идеальный порядок на земле.

Пристальный интерес к идеям Цицерона проявляли и мыслители

эпохи Возрождения, а затем и французские просветители, видевшие в

Цицероне своего великого гуманиста.

В истории политической и правовой мысли наибольшее внимание

многочисленных исследователей привлекали, в частности, положения

Цицерона о формах государства, о смешанном правлении, о государстве

как деле народа и правовом сообществе, о естественном праве, о

гражданине как субъекте права и государства (Фома Аквинский, Г.

Гроций, Ш. Монтескье и др.). Суждения Цицерона по этому кругу

проблем находятся в поле внимания многочисленных современных

интерпретаторов.

§ 2. Политико-правовые воззрения римских стоиков

Основными представителями римского стоицизма были Луций Анней

Сенека, Эпиктет и Марк Аврелий Антонин. Их общетеоретические

представления находились под значительным влиянием философских,

этических и политикоправовых концепций древнегреческих стоиков

(Зенона, Хрисиппа, Панетия, Посидония и др.). Творчество римских

стоиков развивалось в условиях усилившегося кризиса ценностей

прежней полисной идеологии, укрепления режима цезаризма,

превращения Римской империи в мировую державу. В этой обстановке

римские стоики в еще большей мере, чем древнегреческие, склоняются

к проповеди фатализма и политической пассивности, космополитизма и

индивидуалистической этики нравственного самоусовершенствования.

Сенека отстаивал идею духовной свободы всех людей

независимо от их общественного положения. Объектом (и сферой)

рабства может быть, согласно его представлениям, лишь телесная и

чувственная, но не духовная и разумная часть человека. «Тот, кто

думает, что рабство распространяется на всю личность, - замечает он,-

заблуждается: ее лучшая часть свободна от рабства. Только тело

подчинено и принадлежит господину, дух же сам себе господин».

Раб, согласно Сенеке, - человек, равный по натуре другим людям,

и ему присущи те же душевные качества, что и всем остальным. Купля-

продажа касается лишь тела раба, но не его свободного духа,

неподвластного торговым сделкам. Не отвергая само рабство как

социально-политический институт, Сенека вместе с тем

отстаивает человеческое достоинство раба и призывает к гуманному

обращению с ним как с духовно равным субъектом.

Все люди равны и в том смысле, что они «сотоварищи по

рабству», поскольку одинаково находятся во власти судьбы. «А покажите

мне, - говорит он, - кто не рабствует в том или другом смысле! Этот

вот раб похоти, тот - корыстной жадности, а другой - честолюбия...

Нет рабства более позорного, чем рабство добровольное».

В духе воззрений греческих стоиков Сенека считает судьбу (или,

что для него то же самое, - бога, божественный дух, провидение,

природу, мировое целое) причиной всех причин. Идя «своим невозвратным

путем», «закон судьбы совершает свое право». Люди не в силах изменить

мировые отношения, частью которых являются их собственные отношения,

но могут лишь мужественно и стойко переносить развертывающиеся

предначертания судьбы, отдаться воле законов природы.

Исходя из стоической идеи единства божественного и

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5