Доклад: Очерк русской иммиграции в Австралии (1923-1947 гг.)
В
данном очерке сделана попытка не только дать общее представление о второй волне
русской иммиграции в Австралии, то есть о причинах иммиграции, о географии
въезда и расселения, о численности, составе и социально-экономическом положении
русских, но и об их общественно-политической и культурной жизни и, таким
образом, выявить влияние иммигрантов второй волны на формирование русской
общины на пятом континенте и на ознакомление австралийцев с русской культурой.
Хронологические рамки второй волны русской иммиграции определены нами с 1923 по
1947 гг., то есть от прибытия в Австралию первой группы белых иммигрантов и до
начала въезда на пятый континент перемещенных русских из Европы, которые
составили уже следующую третью волну русской иммиграции. Для того, чтобы
сложилось представление о положении русских в Австралии к началу иммиграции
второй волны, хронологические рамки исследования расширены за счет общего
обзора истории русских на пятом континенте в XIX - начале XX вв.
Главным
источником для написания очерка послужила русская периодическая печать в
Австралии, как рассматриваемого нами периода, так и современная. Прежде всего это
журнал Путь эмигранта, который выходил в Сиднее под редакцией отца И. Серышева
с 1936 по 1940 гг. Хотя удалось выявить только десять номеров этого журнала за
период с апреля 1936 по февраль 1937 гг., но они позволили получить
представление о структуре и содержании журнала, о его роли в жизни русской
общины. Кроме того, именно эти годы явились важным этапом в становлении русской
диаспоры на пятом континенте, и анализ материалов журнала дал возможность
сделать определенные выводы о идеологической борьбе, существовавшей в среде
русских иммигрантов, о том размежевании, которое произошло среди них накануне
Второй мировой войны, и о попытках объединения и создания единой организации. К
сожалению, с другими русскими периодическими изданиями, выходившими в Австралии
в 30-40-е годы, ознакомиться не удалось.
Важным
источником для нас явился и журнал Австралиада. Русская летопись., о значении
которого уже было сказано выше. Использовались также материалы дальневосточной
дореволюционной периодики, а точнее, газеты Далекая окраина и журнала На
чужбине, часть которых впервые вводится в научный оборот. В этих изданиях
печатались письма русских эмигрантов из Австралии и заметки о деятельности
эмиграционных контор на Дальнем Востоке, позволяющие судить о причинах и условиях
переселения россиян на пятый континент и о их положении там.
Большую
группу источников составили мемуары и эпистолярное наследие русских
иммигрантов. Как известно, этого рода источники носят субъективный характер, но
в то же время на основании их можно получить ценные свидетельства очевидцев о
социально-экономическом положении иммигрантов, их общественной деятельности, о
созданных ими организациях и о многом другом. Автор обращался к мемуарам,
опубликованным как в Австралии (Н.М. Кристесен, Токмакова Л.В.), так и в
России. Последние принадлежат, главным образом, перу русских революционеров30,
за исключением воспоминаний австралийской общественной деятельницы Дж. Стрит об
участие русских иммигрантов в движение помощи СССР в годы войны.
Что
касается эпистолярного наследия русских иммигрантов, то кроме писем 1911-1913
гг. известного под кличкой Артем русского революционера Ф.А. Сергеева, который
жил на пятом континенте в 1911 -1917 гг., были использованы письма
представителей русской трудовой иммиграции, выявленные автором в газете Далекая
окраина, и письма Ф.И. Шаляпина, где идет речь и его гастролях в Австралии в
1926 г.
Но
наибольший интерес для нас имели письма русских казаков, написанные в 20-е -
начале 30-х гг. из разных стран русского рассеяния, в том числе из Австралии и
Китая, которые свидетельствуют о жизни русских на пятом континенте, проливают
свет на причины их выезда из Китая и позволяют сделать сравнительный анализ
положения иммигрантов в различных странах и континентах. Казачья корреспонденция
в свое время публиковалась на страницах различных эмигрантских журналов, но
поскольку журналы эти внимательно прочитывались теми кому ведать надлежит, то
письма носят анонимный характер. Они были выявлены и собраны в книгу В.
Сидоровым, которая вошла в один из томов серии Библиотека истории казачества.
Кроме
названных источников, при написании очерка автор опиралась на многочисленные
работы перечисленных выше исследователей, в которых нашли отражение различные
аспекты анализируемой проблемы. Слабой стороной источниковой базы предлагаемого
исследования является отсутствие архивных документов, которые оказались
недоступными для автора вследствие непродолжительности пребывания в Австралии.
РОССИЯНЕ В АВСТРАЛИИ ДО НАЧАЛА 20-х гг. XX
в.
Первым
российским подданным, постоянно живущим в Австралии, вероятно, стал Джон
Потоцкий, который прибыл в Хобарт (Тасмания) 18 февраля 1804 г. Судьбой
превратного счастья занесло сюда бывшего офицера русской армии из Англии среди
других каторжников, составлявших в конце XVIII - начале XIX веков большую часть
населения британских колоний в Австралии. Уроженцев Российской империи среди
них до середины XIX в. было не более полутора десятков: 7-8 русских, 1
украинец, 1 финн и несколько выходцев из Прибалтики с немецкими и еврейскими
фамилиями. В общее число россиян, проживавших в Австралии в это время, следует
включить и моряков-дезертиров, бежавших с русских кораблей, посещавших
Австралию в первой трети XIX в.
В
последней трети XIX в. возникло несколько проектов массового переселения
русских в Австралию и на Новую Гвинею. В 1876 г. был разработан грандиозный
план переселения 40 тыс. последователей секты меннонитов в малозаселенную и
слабо освоенную Северную Территорию. План был представлен австралийскому
правительству аббатом Франциском Баньон, являвшимся посредником между сектой и
правительством, но он не был осуществлен.
Не
суждено было претвориться в жизнь и другому плану создания русской колонии, на
сей раз на Новой Гвинее, который появился десятилетие спустя в 1886 г. по инициативе
Н.Н. Миклухо-Маклая. Русская печать широко откликнулась на этот проект, и уже к
концу того же года поступило около 2000 прошений от желающих переселиться в
предполагаемую колонию. Были и другие планы массового переселения русских в
Австралию, в частности - духоборов.
Эти
проекты, пусть и не осуществившиеся, способствовали привлечению общественного
интереса в России к Южно-Тихоокеанскому региону и явились дополнительным
стимулом для эмиграции русских в Австралию, которая началась в конце XIX в.,
одновременно с началом широкого массового движения из Российской империи в
другие страны. На фоне общей эмиграции из России, когда в год уезжало 250 тыс.
человек, эмиграция в Австралию выглядела незначительной. В 1890г. границу
Российской империи для выезда в Австралию пересекло около 300 человек. Основной
поток эмигрантов устремлялся в США, Канаду, Аргентину, Бразилию.
С
80-х годов XIX в. количество россиян в Австралии постепенно возрастало, и по
переписи 1891 г. число их составило 2881 человек (2350 мужчин и 531 женщина).
Преимущественно это была так называемая инородческая эмиграция из юго-западных
и прибалтийских областей России, состоявшая, главным образом, из евреев, что
было обусловлено национальной политикой царского правительства и еврейскими
погромами в Российской империи после событий 1 марта 1881 г.
Ко
времени образования Австралийского Союза в 1901 г. на пятом континенте
проживало 3358 выходцев из России (2648 мужчин и 710 женщин), из них в Новом
Южном Уэльсе - 1262 человека, в Виктории - 954, в Квинсленде - 454, в Южной
Австралии - 251, Западной Австралии - 400 и на Тасмании - 37 человек. Таким
образом, большая часть российских иммигрантов была сосредоточена в
юго-восточных штатах Австралии, что связано с географией их выхода и путями
проникновения на пятый материк. Первые российские переселенцы добирались сюда
через Англию, откуда шли пароходы в Сидней, Мельбурн и другие порты Австралии.
С
первого десятилетия XX в. национальный состав российской иммиграции в
Австралии, география выхода и въезда стали изменяться, что объясняется рядом
причин. Введение в эксплуатацию Транссибирской магистрали и КВЖД сделало
возможным для россиян использовать дальневосточные порты, откуда шли пароходы в
Австралию, что было ближе и дешевле.
Ряд
факторов способствовал увеличению численности русских иммигрантов на пятом
континенте. Толчком для эмиграции русских с Дальнего Востока стало поражение
России в войне с Японией. Многие русские, недовольные новой экономической и
политической ситуацией, стали уезжать в Австралию через Шанхай и Дальний,
главным образом на японских пароходах.
Усилению
эмиграции из России, в том числе и в Австралию, способствовали революция
1905-1907 годов и столыпинская реформа. В конце XIX - начале XX веков эмиграцию
русских крестьян сдерживали сельская община и наличие колонизуемой Сибири и
Дальнего Востока, русский Дикий Запад. Революция подорвала принудительное
прикрепление крестьян к наделам, а аграрная реформа содействовала их продаже и
окончательному уходу из родной деревни.
Но
на увеличение численности русских в Австралии особое влияние оказал фактор,
вступивший в силу в 1910-1911 годах - перелом в переселенческом движении на
восток, в Сибирь и Среднюю Азию, которое достигло своего пика после
крестьянского движения 1905-1906 годов, а затем резко упало. Все большее число
крестьян устремлялось за границу. По данным Статистического отдела Бюро
Южно-Русской областной переселенческой организации, со второй половины 1912г.
не было, кажется, ни одного органа русской периодической печати, в котором бы не
сообщалось об эмиграции русского сельского населения в Америку или Австралию.
Не
осталась в стороне и дальневосточная пресса Газета Далекая окраина регулярно
печатала письма русских эмигрантов из Австралии и имела среди них собственных
корреспондентов. Сообщала газета и о деятельности эмиграционных контор в
Харбине и Дальнем, предостерегая переселенцев от злоупотреблений со стороны
эмиграционных агентов. В 1911г. в Дальнем, через который проходила вся
дальневосточная эмиграция, стал издаваться журнал На чужбине. (Русские в
Америке и Австралии), специально посвященный проблемам эмиграции.
По
переписи 1911г. число уроженцев Российской империи в Австралии достигло 4456
человек, и, начиная со второго десятилетия XX в., количество приезжавших из
России постоянно увеличивалось. По донесению генконсула Российской империи в
Австралийской федерации и Новой Зеландии из Мельбурна князя А. Абазы
(1911-1917гг.), в Австралию в это время ежемесячно приезжали от 90 до 150 чел.
из Сибири и Дальнего Востока, 20-30 чел. из Европейской части России и примерно
столько же из Канады и США. Большинство из вновь прибывших были коренные
русские, преимущественно сибиряки.
Основным
центром российской иммиграции стал северо-восточный австралийский штат
Квинсленд и его столица Брисбен, где в 1912 г. была целая улица заселенная
русскими. Брисбен был первым портом на пятом континенте, куда заходили пароходы
из Японии и Китая, а большинство русских, попадавших сюда таким путем, не имели
средств, чтобы двинуться дальше вглубь страны. Правительство штата,
заинтересованное в увеличении его населения, не стремилось к ужесточению
иммиграционного контроля. Следует учесть и тот факт, что обширность территории
Квинсленда и его мало-заселенность делали его привлекательным с точки зрения
обзаведения собственным участком земли, о чем мечтал каждый крестьянин.
Установить
точную численность русских иммигрантов на пятом континенте накануне и в годы
первой мировой войны достаточно сложно. В Российской империи не было
эмиграционного законодательства и почти полностью отсутствовала статистика
эмиграционного движения, а значительная часть эмигрантов покидала страну
нелегально. Австралийская же статистика не делила российских эмигрантов по
национальным группам, относя к русским всех, родившихся в Российской империи,
включая сюда Польшу и Финляндию. В переписях населения в Австралии многие
российские переселенцы принять участие не могли, так как не имели постоянного
места жительства, переезжая из одного штата в другой в поисках работы. К тому
же нужно заметить, что наибольший приток эмигрантов из России пришелся на
второе десятилетие XX в., а с 1911 по 1922гг. переписи населения в Австралии не
проводились. Единой точки зрения в литературе по поводу численности как
российских в целом, так и русских иммигрантов, в Австралии накануне и в годы
Первой мировой войны нет. Расходятся мнения и двух отечественных специалистов
по вопросам российской эмиграции на пятом континенте. А.Ю. Рудницкий склоняется
к цифре 5 тыс. человек накануне войны 1914 г., ссылаясь на мнения большинства
авторов. По подсчетам же А. И. Савченко, к началу войны в Австралии
насчитывалось 9 384, а в 1917г. - 10938 выходцев из России. По данным
российского генерального консула А. Абазы в мае 1914г. во вверенном ему округе
насчитывалось 12 тыс. выходцев из Российской империи, из которых 1 тыс. человек
приходилась на Новую Зеландию, а остальные распределялись следующим образом:
Квинсленд - 5 тыс., Новый Южный Уэльс - 2 тыс., Виктория - 1,5 тыс., Южная
Австралия - 1100 чел.. Западная Австралия - 1200 чел., Тасмания - 100 чел..
Северная Территория - 50 чел., Новая Гвинея и острова Тихого океана - 50 чел.
Таким образом, исходя из приведенных данных, можно предположить, что россияне
составляли от 0,2 до 0,4% всего населения Австралии, насчитывавшего тогда около
2,5 млн. человек. Всю российскую иммиграцию в Австралии первой волны (конец XIX
- начало XX веков) можно разделить на две категории: трудовая (экономическая) и
революционная (политическая) иммиграция.
Российская
трудовая иммиграция в Австралии, как и в других странах, представляла ту часть
крестьян и рабочих, которые страдали от безземелья, тяжелых материальных
условий, национального или религиозного гнета, и, прельщенные рекламой о
благоденствии в счастливой Австралии, покинули родину в надежде получить
участок земли или высокий заработок.
О
положении русских иммигрантов на пятом континенте можно судить по их
воспоминаниям и письмам. Один из них А. Серешининов писал, что участь всех - и
интеллигентов и рабочих - была одинакова, в особенности же трудно было не
владевшим английским языком. В Брисбене в конторе работало 5-6 человек, а все
остальные, как было принято выражаться, занимались литературным трудом - кайлом
и лопаткой. То есть, русских иммигрантов использовали как малоквалифицированную
дешевую рабочую силу. Большинство из них трудились на строительстве железных
дорог и рубке леса, другие - на медных рудниках и золотых приисках, грузчиками
в порту или шахтерами. Некоторые становились сельскохозяйственными рабочими на
фермах и сахарных плантациях.
Были
и такие, кто с помощью ссуды пытались купить землю и завести собственное
хозяйство, не зная местных условий и особенностей климата. Это главная ошибка
большинства наших эмигрантов, за которую они жестоко платятся, - писал в своем
письме в газету Далекая окраина эмигрант из Владивостока Нестор Калашников,
проживший 3,5 года в Австралии. Он советовал желающим стать фермерами
проработать несколько лет в чужих хозяйствах, а затем уже, приобретя опыт и
знания, начинать свое дело.
Как
можно судить из писем, опубликованных на страницах газеты Далекая окраина,
многие русские, прожив несколько лет в Австралии, были разочарованы в своих
ожидания и мечтали вернуться на родину. Но большинству, несмотря на тяжелый
труд и испытания, эта страна внушала оптимизм. Привлекал демократизм
австралийской общественной жизни, отсутствие сословного неравенства,
уважительное отношение людей к ДРУГ другу независимо от их имущественного
положения. Прислуга и рабочие суть только помощники хозяина, а не вьючная
скотина или раб, - так формулировал свои наблюдения об особенностях социальных
отношений в Австралии Н. Калашников.
Русские
иммигранты завоевали репутацию добросовестных и неприхотливых работников,
особая заинтересованность в которых проявлялась в Квинсленде. По сообщению М.В.
Гадалова, счетовода из Красноярска, приехавшего в Брисбен с семьей в 19 Юг,
заведующий иммиграционным бюро штата даже собирался просить премьер-министра
Квинсленда предоставить русским бесплатный проезд из Нагасаки. Планировалось
также создание русской колонии на Северной Территории на полуострове Арнемленд.
В
целом доброжелательный прием, оказанный представителям русской трудовой
иммиграции в Австралии способствовал их быстрой адаптации и довольно прочному
укоренению большинства из них в новой демографической и культурной среде.
Иные
взаимоотношения сложились между австралийцами и русскими политическими
иммигрантами. К этой категории иммигрантов, невольных жителей Австралии, как
метко называли их русские австралийцы, относились в основном участники революционных
событий 1905-1907 гг., большинство из которые бежали из сибирской каторги и
поселений. Например, один из наиболее известных в Австралии русских
политэмигрантов большевик Артем (Ф.А. Сергеев) после побега в сентябре 1910 г.
из иркутской ссылки, через Харбин, Дайрен, Нагасаки, Шанхай и Гонконг добрался
в середине 1911 г. до Брисбена.
Местные
организации РСДРП оказывали помощь революционерам, стремящимся попасть в
Австралию. Главным пунктом переправы служил китайский город Чань-Чунь.
Добираться туда помогал П.С. Цимбаревич, проживавший в Николаевске-Уссурийском,
который снабжал беглецов записками в Харбинскую контору по продаже билетов для
путешествий, где у него были доверенные лица, сопровождавшие политических до
станции Чань-Чунь. Участвовал в организации переправы и служащий Харбинского
пароходного агентства Унион В.И. Кузнецов, контора которого служила явочной
квартирой .
1913-1914
гг. явились временем наибольшего притока русских революционеров на пятый
континент, и они продолжали прибывать сюда почти до Февральской революции. Были
среди них и дальневосточники: Е.К. Ковальчук, И.К. Кушнарев и другие. После
ленского расстрела в мае 1912 г. в Брисбен приехало несколько десятков русских
рабочих с Ленских приисков во главе с П.И. Подзаходниковым, членом Центрального
забастовочного комитета, которых торжественно встречала вся русская колония.
Численность политических иммигрантов была невелика. Перед Первой мировой войной
их насчитывалось около 500 человек и они были сосредоточены, главным образом, в
штате Квинсленд, столица которого Брисбен и стала центром русской политической
иммиграции. Партийно-политический состав ее не был однороден. Здесь была
представлена вся палитра революционных течений в России: большевики и
меньшевики, эсеры и бундовцы, члены ППС и анархисты, между которыми шли
постоянные дискуссии.
Большинство
российских политэмигрантов, вынужденных, как и представители трудовой
иммиграции, добывать себе средства к жизни тяжелым физическим трудом, не
отказывались в то же время от мысли о продолжении своей революционной
деятельности, особую активность проявляли большевики. Я был, есть и буду членом
своей партии, в каком бы уголке земного шара я ни находился - писал Артем из
Австралии.
В
1911 г. Артем и его сторонники захватили руководство в Союзе русских
эмигрантов, созданном в 1910г. в качестве кружка взаимопомощи и совместного
проведения досуга, с целью превратить его в общественно-политическую
организацию российских рабочих. Кроме того, они организовали Австралийское
общество помощи политическим ссыльным и каторжникам и передвижную библиотеку,
наладили связи с Комитетом заграничных организаций РСДРП.
27
июня 1912г. в Брисбене под редакцией Артема вышел первый номер газеты Эхо
Австралии - органа Союза русских эмигрантов (Союз русских рабочих с 1914 г.).
Она стала первой русской газетой на пятом континенте.