Дипломная работа: Понятие и сущность религиозных конфликтов
Так, например, Варфоломеевская
ночь трактуется как порождение конфликта разных политических концепций королевской
власти. Екатерина Медичи и Карл IX разделяли ренессансные идеи неоплатонизма, предполагающие
узы всеобщей любви и единения, связывающие подданных со своим государем, вооруженным
тайным, герметическим знанием законов бытия. Гугеноты являлись носителями тираноборческой
традиции, согласно которой королевская власть может быть оспорена в том случае,
если король плохо выполняет свои функции. Католическое большинство видело короля
во главе мистического тела королевства. В условиях ожидания неминуемого конца света
от христианнейшего короля ждали, что он должен выполнить Божью волю и истребить
злодеев. В противном случае Париж и всю страну постигнет судьба Содома и Гоморры
[16, с.107].
Активнейшее участие дворян
в Религиозных войнах свидетельствует не только и не столько об изменении их экономического
или социального положения, сколько эволюцией идеологии и этических норм. В частности,
формированием убежденности в том, что новая форма правления, которую историки назовут
позже абсолютизмом, извращает юридические традиции Франции, основанные на гармонии
и доверии между королем и дворянством, королем и другими сословиями. Дворяне отстаивали
право управляемых выражать свою волю, требовали гарантий от произвола. Эти идеи
содержались и в дворянских требованиях на Генеральных Штатах, и в тираноборческих
трактатах и памфлетах [7, с.64].
Что же касается экономических
трудностей, порожденных неблагоприятной конъюнктурой, тяготами войны и недородами,
то они не являлись непосредственной причиной, побудивших жителей Нанта участвовать
в Лиге. Но, понимаемые как проявление Божьего гнева, они способствовали политической
активности горожан. Религия предоставляла базу для совместного выступления различных
слоев населения Нанта, давала достаточно для понимания целей выступления ‑
спасение церкви через реформу государства, обеспечивала сплав сакральных и мирских
целей. И все же задачи движения были в первую очередь политическими, религия лишь
служила контекстом или основанием для выработки политического решения.
Исследуя соотношение понятий "социальная деструкция" и "социальный
конфликт", можно понять, что деструкция предшествует
конфликту (в качестве его причины или предпосылки),
присутствует в конфликте (будучи характеристикой самих
конфликтных взаимодействий) и есть следствием конфликта (выражаясь в ущемлении интересов
одной или обеих сторон). Религиозный конфликт рассматривается при этом как социальный
конфликт, возникающий либо внутри религиозного "жизненного
мира", либо на стыке его с "миром" секулярным
(конфликт "священного" и "светского")
[21, с.10].
В определенном смысле религия
может быть понята как трансцендентальная конфликтология.
Для верующих она является тем семантическим контекстом, в рамках которого происходит
их восприятие, оценка и выбор стратегии решения конфликта. В этом находят свое отражение
конфликтологические функции религии (интерпретации, инициации,
устранения, маскировки и опосредования
социальных конфликтов). Основные направления в их изучении автор раскрывает в аналитическом обзоре теоретических подходов, в рамках которых освещаются религиозность, деструкция и конфликт (марксистский, функциональный, формальный,
понимающий, феноменологический, деривационный, антропологический,
психоаналитический). С учетом вышеупомянутых концепций
обрисовывается специфика религиозной конфликтности и
деструкции [9, с.89].
Возникновение религиозных
конфликтов объясняется действием четырех факторов: архетипического
(наличием "структурных" и "антиструктурных" тенденций в развитии
любой системы), культурно-исторического (мерой совпадения границ государства, этноса
и вероисповедания), социетального (влиянием процессов,
происходящих в социуме, на религиозную подсистему),
конфессионального (спецификой самих религиозных отношений). Поскольку религиозные
конфликты суть конфликты абсолютных ценностей, постольку они часто имеют хронический
характер, легко провоцируемы и практически не поддаются урегулированию. Одним из
путей их решения является преобразование возникших на религиозной почве "конфликтов
ценностей" в "конфликты интересов",-
т.е. отфильтровывание главных причин конфликта от мировоззренческого антагонизма конфликтеров.
Но в случае "чистых" религиозных конфликтов
требуется длительный процесс формирования новой ценности -религиозной терпимости
и готовности к диалогу. [21, с.11].
Существует соотношение между
жизненными силами человека и конфликтностью в религиозной сфере. Жизненные силы
человека – это о его способность поддерживать, восстанавливать или создавать новое
равновесие между внешними условиями и внутренними смыслами своего существования
(или иначе - как способность трансцендировать дуальность
социального бытия). Учитывая это, можно допустить, что: а) существуют различные
модели религиозности, характеризуемые разными способами трансцендирования социальных противоречий; б) различные
модели религиозности обладают разным конфликтным потенциалом. Под моделью религиозности
автор понимает интегративную характеристику религиозного
сознания и поведения; устойчивый "узор" религиозных ориентаций индивида
или группы. Структура модели включает три компонента:
1) мировоззренческий (формулы
"добра и зла", "судьбы" и "отношения к миру");
2) организационный (специфические
особенности форм религиозной организации: церквей, деноминаций, культов, сект, богоискательства);
3) индивидуально-личностный
(социальные и собственно религиозные характеристики верующих) [21, с.12].
Относительно формулы "добра
и зла" (религиозного способа разрешения фундаментального
конфликта добра и зла), формулы "судьбы" (религиозного способа видения
и формирования жизненного пути) и формулы "отношения к миру", т того,
какова формула "добра и зла" ("разделение", "интеграция"
или "индифферентность"), зависят степень религиозной
толерантности и особенности проявления деструктивной формы религиозности;
- с содержанием
формулы "судьбы" ("волюнтаризм", "синергизм",
"фатализм") кореллирует ориентация на
избегание (или пассивное претерпевание) социальных конфликтов, либо на активное
участие в их разрешении;
- в зависимости от формулы
"отношения к миру" ("изоляция",
"адаптация", "преобразование"), можно говорить о разной
частоте и остроте конфликтов верующих с неверующими и приверженцами других конфессии
[13, с.38].
Относительно организационного
фактора - приверженцы церквей и деноминаций характеризуются достаточно бесконфликтными
отношениями с неверующими и, в то же время, высокой степенью религиозной нетерпимости;
сектанты и культасты наиболее конфликтны во взаимодействиях
и с "миром", и с последователями других конфессий; наконец, богоискателям
свойственны наибольшая религиозная терпимость и малая
вероятность конфликтов с неверующими. Очевидно, для целей данного исследования также
имеет смысл фиксация социально-демографических и индивидуальных религиозных характеристик
верующих: они, возможно, прямо или опосредованно влияют на уровень конфликтности своих "носителей".
По моему мнению, религиозный
конфликт следует понимать как: а) конфликт интерпретаций; б) конфликт организационных
форм: в) конфликт субъектов с различными групповыми и индивидуально-личностными
характеристиками.
Причины возникновения и характер
аномалий религиозности связываются с особенностями "типа экзистенции"
человека - базового: "объектного", "субъектного", "трансцендированного" или переходного: "квазисубъектного"
либо "квазитрансцендированного". Деструкция
имеет место в ситуации неадекватности разделяемой человеком религиозной системы
его типу экзистенции. Условно "объектному" типу соответствует нормативно-этическая,
"субъектному" - мировоззренческая, "трансцендированному"
– экзистенциальная религиозность [14, с.54].
Таким образом, можно сделать
следующие выводы:
а) о религиозной конфликтогенности: наиболее
вероятны высокая степень религиозной нетерпимости верующих по отношению к приверженцам
других конфессий и декларируемая нейтральность по отношению к неверующим;
б) о религиозном конфликтировании: наиболее вероятны низкая частота религиозных
конфликтов в целом, а также тенденция к большей частоте конфликтов с неверующими,
чем с приверженцами иных вероучении;
в) вследствие а) и б) можно
ожидать "разрыва" между показателями религиозной конфликтогенности и конфликтирования;
г) характеристики религиозного конфликтирования
предположительно кореллируют между собой.
Для каждой конфессии характерны
1-2 базовые модели религиозност, в которых можно выделить наиболее и наименее конфликтные конфессии в соответствии с их базовыми моделями религиозности.
Наибольшим конфликтным потенциалом
обладает модель религиозности со следующими параметрами:
- мировоззренческий фактор представлен
установками на "разделение" (формула "добра и зла"), "волюнтаризм" или "синергизм" (формула "судьбы"), "преобразование" мира или "изоляцию"
от него (формула "отношения к миру”);
- в организационном плане
религиозная группа является сектой, культом или идеологической оппозицией внутри господствующей конфессии;
- в религиозной группе велика
доля людей в возрасте 40-60 лет (самый конфликтный возраст); большая часть верующих
активно проповедует и осознает свое глубокое отличие от неверующих на уровне и сознания
и поведения;
Наименьшим конфликтным потенциалом
обладает модель религиозности со следующими параметрами:
- мировоззренческий фактор
представлен установками на "интеграцию" (формула "добра и зла"), "фатализм" или "синергизм"
(формула "судьбы"), "адаптацию"
к миру (формула "отношения к миру");
- в организационном плане
религиозная группа является церковью или деноминацией - т.е. "традиционной"
для российской конфессиональной среды;
- в религиозной группе велика
доля людей в возрасте 20-30 и старше 60 лет (самый бесконфликтный возраст); большая часть верующих не занимается активной проповеднической
деятельностью и указывает на отсутствие глубоких различий в сознании и поведении
между собой и неверующими.
Анализ конфликта включает
рассмотрение его структуры и функций. Не зная того и другого, трудно управлять конфликтными
отношениями и вообще осмысленно подходить к этому явлению. В любом конфликте функции
зависят от структуры, а последняя, в особенности ее субъекты, могут видоизменяться
под влиянием доминирующей функции [38, с.41].
Всякий конфликт характеризуется
конфликтующими сторонами, а также предметом противоборства. Эти два определяющие
элемента конфликта не исчерпывают его структуру. Последняя включает конфликтное
действие в той или иной форме и направляющее его сознание, средства и методы действия,
поле конфликта. Кроме того, ни один конфликт невозможен без сложившейся до его появления
конфликтной ситуации [3, с.12].
Одна из трудностей, с которыми
сталкивается функционализм, интерпретируя религию как фактор интеграции общества,
заключается в том неудобном для интегративных теорий и все же очевидном факте, что
религия может вызывать конфликты и способствовать дезинтеграции общества, включая
и макросоциологический уровень. Конфликтологические теории, восходящие к Марксу,
в основу объяснения религии как социального явления кладут конфликт в качестве причины,
порождающей религию или — того результата, к которому приводит религиозная мотивация
поведения индивидов и групп [11, с.87].
Согласно Марксу в классовом
обществе религию питает социальный антагонизм, порождаемый частной собственностью
на средства производства. Классовая борьба пронизывает все области жизни таких обществ,
борьба между господствующим меньшинством и эксплуатируемым бесправным большинством.
Для поддержания системы, построенной на неравенстве и эксплуатации человека человеком,
помимо принуждения необходима идеологическая опора, необходимо, чтобы идеи господствующего
класса стали господствующими идеями и представили частный, эгоистический интерес
господствующих классов в качестве всеобщего интереса. Религия в классовом обществе
является идеологией, оправдывающей существующий строй, т.е. служит инструментом
в руках господствующих классов, затушевывая классовые противоречия и примиряя обездоленных
с их участью, мешая развитию классового сознания, проповедует идею классового примирения.
В Советской России после 1917 г. вся антирелигиозная пропаганда строилась на том.
что религия — классовый враг трудящихся. За послушание и смирение в «этом мире»
религия обещает награду в посмертном существовании, является «опиумом народа» [19,
с.97].
Конфликт порождается также
под воздействием комплекса факторов, не имеющих причинного характера. Это пространственный
и временной факторы, функциональная взаимосвязь, закономерности взаимодействия системы
и ее элементов, взаимоотношение материального и духовного, целевая детерминация
и т.п. В совокупности детерминирующих факторов переплетаются необходимость и случайность,
динамические и статистические связи, рациональное и иррациональное, практическое
и духовное, религиозное и научное - все зависит от того, какой конфликт возникает.
Противоречие лежит в основе конфликта. Принимая противоречие за исходное, ошибочно
считать его существующим вне и независимо от деятельности сознания людей [19, с.101-102].
Конфликтная ситуация включает,
в первую очередь, острую форму противоречия, образующего основу конфликта; именно
такую, при которой обе противоположности или одна из них уже не могут существовать
в рамках прежней взаимосвязи, единства.
Ключевым фактором формирования
социальных отношений являются эгоистические интересы индивидов и групп. Религиозные
группы — одно из звеньев системы, в которой противостоят, сталкиваются интересы
враждующих сил. В этой связи, прежде всего, необходимо иметь в виду межрелигиозные
конфликты, религиозную рознь и нетерпимость. Боги древних греков постоянно враждовали
и воевали между собой. Выбирая одну мировоззренческую позицию, вы отказываетесь
от других, т.е., служа одному Богу, вы оскорбляете всех остальных богов [9, с.95].
Наглядным примером такого
рода конфликтов может служить история многовековой вражды между иудаизмом и христианством
или отношения между иудаизмом и исламом, т.е. религиями, тесно связанными между
собой узами происхождения. Первым христианским мучеником считается Стефан, проповедовавший
и Иерусалиме [5, с.63]. По приговору Синедриона он был забит камнями. Только что
зародившаяся христианская церковь в Иерусалиме стала объектом гонений со стороны
иудаизма, когда все ее приверженцы были иудеями и христианство еще не было передано
людям других национальностей. Но именно потому, что ранняя христианская церковь
была прежде всего иудейской и существовала в русле иудаизма, возникший конфликт
был неустраним. Он возник на основе комплекса самоидентификации посредством размежевания
с "чужим", но таким близким "чужим": иудеи и христиане жили
в одном и том же городе, и жили все же разной жизнью, они читали одну и ту же Библию,
и все-таки читали они ее по-разному "они" выглядели совсем так же как
"мы" и все же были совсем другими. Особую остроту в такого рода размежевание
привносит обвинение каждой стороной противников в "отступничестве", "измене"
истине. Таковы по своей природе конфликты между католиками и протестантами, православием.
Именно то, что отличает данную сторону от другой ("не-иудаизм или "некатолицизм"),
составляет основу понимания в себе самого существенного и определяющего: чужой —
это не такой, как ты [24, с.30].
В основе такого отношения
лежит тот факт, что религиозная группа является нормативной, придерживающейся определенных
ценностей. Каждая группа притязает на абсолютное и универсальное значение своего
вероучения, она знает, что есть добро и что — зло, что человеку необходимо и чем
он может, пренебречь. Притязание на общезначимость придает исповедуемой этой группой
"истине" черты императивности и авторитарности. Коммуникация с другими
группами оказывается чрезвычайно затрудненной. И чем тотальней, всеобъемлющей представляется
группе система се убеждений, тем сильнее суживается ее коммуникативная возможность.
Религиозная рознь не сводится, следовательно, к чисто волюнтаристским и эмоциональным
моментам, она заложена на когнитивном уровне [20, с.97-99; 28, с.81].
Религиозная нетерпимость связана
с неспособностью понять и признать: право другого на истину и обладание ею. Иными
словами, конфликт, должен либо вылиться в насилие, либо принять латентную форму,
либо, разрешиться на основе определенного компромисса, отступления от притязания
на абсолютный и универсальный характер своей веры.
Это очень важные вопросы для
социальной жизни. По какому нраву, например, может вообще та или иная группа, в
том числе — церковь, считать свои взгляды обязательными (должными) для большей или
меньшей части общества, которая эти взгляды не разделяет? По какому праву она оказывает,
скажем, давление на законодательство, пытается повлиять на правовые установления
и содержание системы общественного образования? Или же она должна ограничиваться
исключительно определением того, что относится к ее членам, т.е.; людям, сознательно
разделяющим установки и взгляды данной группы. Причина такого рода конфликтов называется
партикуляризмом; т.е. притязание религиозной группы на исключительное обладание
истиной и моралью приводит к методам насильственного насаждения своей веры. Партикуляризм
всегда нуждается во врагах, с которыми можно сравнивать собственное поведение как
эталон мудрости и добродетели. Враги нужны руководителям таких групп, чтобы поддерживать
свое влияние, чтобы легче было манипулировать своими сторонниками, чтобы обосновывать
свои действия. Если на самом деле врагов у такой группы не оказывается, их приходится
создавать, в том числе — и внутри группы. Такого рода религиозный партикуляризм
тесно связан с религиозными групповыми предубеждениями, нетерпимостью, фанатизмом.
У религиозных групп, которым не присущ партикуляризм, не наблюдается враждебного
отношения к другим группам и их верованиям. Таким образом, среди возможных и существующих
религиозных ориентации есть и такая — религиозный или теологический партикуляризм,
— которая вызывает конфликты в религиозной среде по причине религиозных расхождений
[21, с.11].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
|