Культура эпохи средневековья
Культура эпохи средневековья
Саратовский Государственный Технический Университет
Кафедра истории отечества и культуры
Реферат
на тему:
Культура эпохи средневековья
Выполнил:
студент группы PT-l2 Ужасный И.Ю.
Проверил:
Мысливцев В.Г
Саратов 2004
Содержание:
1. Введение стр. 3
2. Письменность стр. 3
3. Фольклор. Литература стр. 4
4. Живопись стр. 7
5. Архитектура
стр. 9
6. Прикладное искусство стр. 12
7. Изобразительное искусство
стр. 13
8. Быт
стр. 18
9. Список использованной литературы стр. 20
1. ВВЕДЕНИЕ
Страшный урон нанесло «Батыево нахождение» развитию культуры Руси,
материальной и духовной. Сожженные города и селения, храмы и крепости,
запустевшие пашни, гибель ремесленных мастерских и увод в плен их хозяев –
из тех, кто остался в живых; безвозвратная потеря выдающихся творений
иконописцев, зодчих, авторов летописных сводов и житий святых, повестей и
сказаний, русских и иноземных – таков был печальный итог кровавого смерча,
обрушившегося на русские земли. Б.А.Рыбаков в книге о ремесле Древней Руси
убедительно показал гибельные последствия монголо-татарского погрома для её
судеб: многие ремёсла пришли в упадок, некоторые из них возродились только
в конце XIV-XV вв. По наблюдениям Тихомирова, переписка книг, тоже почти
прекратившаяся после нашествия народов «незнаемых», начинает налаживаться в
XIV в. Широко известен факт замирания каменного строительства, которое
снова ведётся в Новгороде и Пскове, Твери и Коломне лишь с конца XIII –
начала XIV вв. Повседневные потребности и заботы заставляли русичей после
иноземного вторжения браться за топор и соху. На место сожжённых изб и
хоромов ставились новые, распахивались пашни. Там, где возможно,
возобновляли работу ремесленники. Жизнь, несмотря на горькие потери и новые
кровопускания ордынцев, требовала своё, и потомки тех несчастных, что
погибли в тяжкую годину ордынского нашествия или пострадали от него, но
остались в живых, могли одно - два столетия спустя с гордостью сказать, что
Русь выстояла, более того – окрепла материально, политически, духовно.
2. ПИСЬМЕННОСЬ
Русь отнюдь не была столь неграмотной. Знание письма, счёта требовалось
во многих отраслях хозяйственной и иной деятельности. Берестяные грамоты
Новгорода и других центров, различные памятники письменности (летописи,
повести и т.д.), надписи на ремесленных изделиях (монеты, печати, колокола,
предметы вооружения, ювелирного дела, художественного литья и др.) говорят
о том, что грамотные люди никогда не переводились на Руси, причём не только
в среде монахов, но и ремесленников, купцов. Имелись они и среди бояр и
дворян. Состоятельные люди вели письменный учёт в своих хозяйствах; от XVI
века сохранились различного рода учётные книги, документы духовных обителей
– монастырей, копии с документов более ранних времён. В распоряжении
учёных, несмотря на все потери Батыевой эпохи и боле поздних ордынских
ратей, имеется всё же немало рукописного материала за XIV-XV века. Это
документы (духовные грамоты, договоры великих, в том числе московских, и
дельных князей, хозяйственные акты русской митрополии, епископских кафедр,
монастырей), жития святых, летописи и многое другое. Появляются руководства
по грамматике, арифметике, лечению травами (азбуковники, травники и др.).
Накапливались практические наблюдения, знания по строительной технике
(необходимы были при возведении зданий), динамике (расчеты дальности полёта
камней, ядер из стенобитных и прочих приспособлений; из пушек, которые
появились в конце XIV века), прикладной физике (чеканка монеты, литьё
пушек, сборка и починка часовых механизмов), прикладной химии (изготовление
красок, чернил), арифметике и геометрии (описание земель, торговые дела и
пр.).
Описания явлений природы (затмения, землетрясения и т.д.) довольно часты
в летописях. Пользовались популярностью переводные сочинения –
«Христианская топография» Козьмы Индикоплова (путешественника VI века),
«Шестоднев» Иоанна, экзарха болгарского, «Громник» и др. Астрономические
наблюдения приводятся в русских рукописных сборниках; медицинские – в тех
же летописях (описание болезней). А сборник XV века, вышедший из Кирилло-
Белозёрского монастыря, включил комментарии Галена, римского учёного II
века, к сочинению Гиппократа, древнегреческого «отца медицины» (V-IV века
до н.э.). Выдающееся для своего времени значение имела «Книга сошному
письму» (середина XIV века) – в ней описаны способы исчисления земельных
площадей и налогов с них.
Круг географических знаний расширяли русский путешественники. Они
оставили описания своих странствий. Таковы новгородец Стефан, побывавший в
Константинополе (середина XIV века), Григорий Калика (вероятно, посетил тот
же город в XIV веке; позднее, под именем Василия Калики стал, новгородским
архиепископом), дьякон Троице-Сергиева монастыря Зосима (Константинополь,
Палестина, 1420 г.), суздальский инок Симеон (Феррара, Флоренция, 1439 г.),
знаменитый Афанасий Никитин, тверской купец (Индия, 1466-1472 гг.), купцы
Позняков, Коробейников (святые места, вторая половина XVI века). Русские
люди, проникавшие на север, в Сибирь, составляли описания, «чертежи»
увиденных земель, послы – статейные списки со сведениями о зарубежных
государствах.
Этапное значение имело появление в России книгопечатания. Ещё Иван III
пытался наладить это дело – пригласил печатника Варфоломея Готана из
Любека. Но тогда ничего не удалось сделать. Лишь в середине 16 века, при
Иване Грозном, началось печатание книг, сначала – так называемой
безвыходной печати (с 1550-х годов), потом – с выходными данными. Первая
такая книга - «Апостол», изданный 1 апреля 1564 г. Иваном Фёдоровым,
дьяконом церкви в московском кремле. Два года спустя он и его помощник Пётр
Мстиславец уехали в Литву. Сначала Фёдоров работал в белорусском Заблудове,
затем – на Украине, во Львове (до кончины в 1583 г.). Здесь он издал тот же
«Апостол», первый печатный букварь – «для пользы русского народа». А в
Москве продолжатели его дела, сыгравшего огромную роль в дальнейшем
развитии просвещения, опубликовали около 20 книг богословского содержания.
3. ФОЛЬКЛОР. ЛИТЕРАТУРА
После монголо-татарского нашествия тема борьбы с ненавистной Ордой
становится ведущей в устном народном творчестве. Старые персонажи в новых
редакциях былин, новых былинах спасают Киев от ордынских туменов (былина об
Илье Муромце и Калине-царе), избивают ордынских придворных (былина о
женитьбе князя Владимира), побеждают ордынцев в состязаниях (былина о
Добрыне и Василии Каземировиче). Герои былин отказываются везти в Орду
дань, как приказывает князь Владимир. Илья Муромец, выходец из народа,
выражает в былинах его интересы, прежде всего русского крестьянства.
В текстах конца XV-XVI веков Добрыня Никитич не только не везёт дань
Батуру Батвесову, но требует от него платить дань Руси – так изменилась
обстановка после 1480 года, когда Русь окончательно сбросила ордынское иго.
Та же антиордынская тема разрабатывается в литературе XIV-XV веков. С
нею тесно связана другая – тема киевского и владимирского наследия,
необходимости объединения русских земель. После Батыева нашествия
составляются повести и сказания – о разорении Рязани, Евпатии Коловрате и
многие другие; позднее – о Куликовской битве, нашествии Тохтамыша на Русь в
1382 году. Эти и многие иные сочинения включают в летописные своды.
Летописание, после спада второй половины XIII века, набирает силы в XIV
веке, особенно в XV веке. Своды, в начале которых обычно помещают «Повесть
временных лет» и тем самым подчёркивают идею преемственности в развитии
Руси, её культуры с киевских времён, составляются в разных центрах. А те
старались укрепить свою независимость (Новгород Великий, Рязань и др.),
утвердить себя в роли политического лидера - объединителя русских земель
Северо-Восточной и Северо-Западной Руси (Тверь, Нижний Новгород, Москва).
Постепенно на первое место в области летописания, да и культуры в целом,
выдвигается Москва. Первые летописные своды возникают здесь в XIV веке. А в
начале следующего столетия составляется большой свод при митрополите
Киприане. За ним следует вереница сводов XV—XVI вв. — от свода митрополита
Фотия до больших сводов времени Ивана III, Василия III и Ивана IV
(Вологодско-Пермский, Воскресенский, Никоновский и мн. др.). Эту работу,
колоссальную по объему и значению, венчает Лицевой; свод — та же
Никоновская летопись, дополненная 16 тыс. миниатюр! Они сопровождают текст
с древнейших времен до Ивана Грозного; рисунки, продолжая традиции более
ранних лицевых сводов и будучи основанными на них, — своего рода «окно в
прошлое» Руси, России.
Враждебные по отношению к Москве позиции отразили некоторые летописи
Твери, Новгорода Великого и др.
Обзор всемирной истории давали Хронографы XV— XVI вв.
«Жития» князей, иерархов церкви, причисленных к лику святых, прославляют
их деятельность (Дмитрий Донской, Сергий Радонежский, Стефан Пермский и
др.). Для «житийной» литературы характерны панегирический стиль,
торжественный, порой тяжеловесный язык. В то же время в ней встречаются
живые, реалистические описания жизни монастырей, их обитателей.
Имели хождение переводные литературные сочинения; из них, а также
различных сборников (например, «Пчела» — свод афоризмов знаменитых авторов)
образованные русские люди черпали мысли, изречения Демокрита, Аристотеля,
Менандра и других мудрецов, писателей.
В сочинениях религиозных вольнодумцев-еретиков XIV—XVI вв. (они не
сохранились, их содержание реконструируют по сочинениям
оппонентов—ортодоксов, постановлениям церковных Соборов) проповедуются
смелые суждения о необходимости «дешевой» церкви, ненужности церковных
таинств (причастие и пр.), икон. Оспаривали они тезисы о троичности Бога,
непорочном зачатии. Писали о равенстве людей, народов, вер. А Феодосии
Косой, смелый вольнодумец середины XVI в., обосновывал «рабье учение» с его
коммунистическими идеалами в духе Томаса Мюнцера. Он пытался воплотить их в
жизнь в рамках общины единомышленников.
Эти реформационные, гуманистические в основе своей идеи были задушены в
начале и середине XVI в., когда еретиков, преданных анафеме, сжигали на
кострах, ссылали, лишали церковного сана.
Примечательная черта XVI в. в области литературы - расцвет публицистики.
Авторы слов, посланий, поучений, трактатов развивают идеи централизации,
усиления великокняжеской, царской власти, роли церкви, о положении
крестьянства и др.
Окольничий Ф.И. Карпов, живший при Василии III, считал, что светская
власть должна основывать свои действия на «законе» и «правде», подчинять
«злых, которые не хотят излечиться и любить Бога». В реальной жизни он
видит совсем другое:
1. Понял, какими вредными и неугодными путями, хромыми ногами, со слепыми
очами ныне ходит земная власть и весь род человеческий.
2. В наши времена начальники не заботятся о своих подвластных и убогих, но
допускают, чтобы их притесняли несправедливые приказчики, которые не
заботятся о том, чтобы пасти порученное им стадо, но заставляют жить в
тяжких трудах и терпении.
Ему вторит Максим Грек (до пострижения — Михаил Триволис), его
современник, знаток античной философии, литературы. Афонский монах, приехав
в 1518 г. в Россию в качестве переводчика, так в ней и остался. Ученый инок
тоже полагает, что светская власть должна покоиться на правде, милости
(«правдою и хорошими узаконениями благоустроить положение своих
подданных»), согласовывать пожелания духовенства, боярства, воинства-
дворянства.
Максим Грек и князь Вассиан Патрикеев, из нестяжателей, обличают
монастыри за жажду накопительства, ростовщичество, спекуляцию хлебом и
прочие грехи. «Ради имений и славы», — писал В. Патрикеев, — монахи
забывают о Христовых заветах; плохо относятся к своим крестьянам:
— Убогую братью, живущую в наших селах, всячески оскорбляем.
Он же призывает к соблюдению евангельских принципов:
3. Не подобает монастырям владеть селами.
4. Сел не держать, не владеть ими, но жить в тишине и безмолвии, питаясь
трудом своих рук.
Отношение монахов к крестьянам возмущает и М. Грека: они «истязают их
бичами за большие процентные долги, которые они не в состоянии уплатить;
или же лишают их свободы и записывают себе навсегда в рабство; или, лишив
их имущества, изгоняют бедных с пустыми руками из своих мест».
Он тоже против того, чтобы монастыри имели села и, тем самым, зависимых
крестьян. В послании об Афонской горе пишет о монастырских старцах, которые
живут своим трудом.
В середине и третьей четверти столетия выступает со своими сочинениями
целая плеяда публицистов. И.С. Пересветов осенью 1549 г. подал предложения
о проведении реформ молодому царю Ивану IV Грозному. Изложены они в форме
челобитных и сказаний о взятии Магмет-салтаном Царьграда. Он – убеждённый
сторонник сильной самодержавной власти в России. Монарх должен опираться на
сильное и постоянное войско, ибо «воинниками он силён и славен». «Вельмож»
нужно держать в повиновении, страхе:
- Царю нельзя быть без грозы; как конь под царём без узды, так и царство
без грозы.
Для проведения успешной внешней политики (её, задачи в частности, -
присоединение Казани, освобождение славян от турецкого ига) необходимы
нововведения – денежное жалование «воинникам» - опоре царя и его политики;
централизация финансов, суда. Будучи гуманистом, он, как Карпов и др., -
противник холопства, поборник «правды» в деятельности людей, книжного
учения, философской «мудрости». Монарх, по его представлению, должен быть
мудрым, сильным человеком, а государство – светским и суверенным.
Ермолай-Еразм, священник кремлёвской церкви, иосифлянин по убеждениям,
противник нестяжателей и еретиков, предлагает облегчить положение крестьян
(например, заменить все их повинности одним оброком – пятой частью урожая).
«Больше всего полезны, - убеждён учёный монах, - пахари, их трудами
созидается главнейшее богатство – хлеб».
Из убеждения в необходимости «праведного стяжания» (т.е. прибыли) исходит
Сильвестр, протопоп Благовещенского собора в Московском кремле, духовник
царя, одно время очень близкий к нему (1550-е годы). Идеи эти развиваются в
«Домострое» - своде житейских, моральных правил, поучений, который он
редактировал.
Мысли о сильной самодержавной власти, централизации характерны для ряда
летописных, повествовательных памятников: летописца начала царства Ивана
Васильевича (50-е годы), Лицевого свода (60-70-е годы), «Степенной книги»
(1562-1563 гг., вышла из кружка митрополита Макария), Казанской истории (60-
е годы). Макарий и его книжники составили «Великие Четьи-Минеи» -
грандиозный свод из «житий» русских святых, богословских сочинений,
церковных уставов.
Несомненно, самые выдающиеся публицисты опричной поры – не кто иной, как
сам царь Иван Грозный и его оппонент князь Андрей Михайлович Курбский.
Первый из них в послании ко второму защищает незыблемые, с его точки
зрения, устои «самодержавства», по существу – деспотии восточного склада.
Князь, бежавший из России в Литву от репрессий, развязанных мнительным и
жестоким царём, разоблачает его поведение, террористические методы
правления в целом. Царь, упрекая Курбского за измену, исходит из принципа:
миловать, мол, своих подданных-холопов царь волен, да и казнить тоже. Его
оппонент, не приемля царской «лютости», считает, что монарх должен править
вместе с «мудрыми советниками», слушать их, а не быть неограниченным
самовластцем-тираном.
С осуждением говорится о действиях Василия III в пору окончательного
присоединения Пскова к России (1510 г.) в летописном своде 1567 г.
Корнилия, игумена Псково-Печерского монастыря; об опричниках-душегубах – в
новгородских летописях (например, о погроме Новгорода в 1570 г.).
Патриотизмом и гордостью пронизана «Повесть о прихождении Стефана
Батория на град Псков» (1580-е годы, автор – Василий, псковский
иконописец). В самом конце века появляются повести о царе Фёдоре Ивановиче
(автор одной из них – патриарх Иов).
4. ЖИВОПИСЬ
Эпоха национального подъёма времени Куликовской победы, включившая и
годы подготовки к отпору извечному врагу (60-е и 70-е года XIV в.), и время
после подвига русичей в ожесточённой схватке с Мамаем, вызвала к жизни
небывалый расцвет культуры. Ярче всего он выразился в живописи – фресковой,
иконописной. Выдающееся место в ней заняла новгородская школа. Это фрески
XIV в. на евангельские сюжеты церквей Фёдора Стратилата, Спаса на Ковалёве,
Михайловской в Сковородском монастыре, Благовещенской на Городище,
Рождественской на кладбище и др. Одни из них привлекают монументальностью,
Страницы: 1, 2, 3, 4
|