Русская равнина

Московская котловина. Белорусский выступ фундамента достигнут бурением у

Вильнюса и Минска на глубине всего 100-200 метров. Здесь в недрах приподнят

важный участок подземного «моста», который существует между Балтийским и

Украинским кристаллическими щитами.

Белорусско-Московская полоса возвышенностей образует важные водоразделы.

Но барьер не везде непрерывен. Щара, приток Немана, прорезав гряду

насквозь, дренирует верховьями часть Полесья. А днепровская Березина

заглянула истоком на север – к Двине. Да и сам Днепр, прорезавший у Орши

Смоленско-Московскую гряду поперёк, помог замыслам об устройстве его связи

с Двиной через низины Осиновых болот.

На горбине Смоленской возвышенности не случайно звучит имя Вязьма – тут

нетрудные волоки «вязали» между собой верховья волжской Вазузы, окской Угры

и стекающих в Днепр речек Вязьмы и Осьмы.

Обилие волоков и здесь наводило на мысль о межбассейновых соединениях и

перебросках, иногда даже не для судоходства, а ради водоснабжения. Так

возникла Вилейско-Минская водная система. На подпружиненной Свислочи

создали Заславльское водохранилище – пригородное «море» минчан. Его

промывают и пополняют 400 миллионов кубометров воды в год.

Белорусско-Московский край испещрен извилистыми лентами водохранилищ,

пожалуй, не меньше, чем озёрами. Но на междуречьях сохранились и озёра

естественного происхождения. Они похожи на разливы, застоявшиеся среди

болотистых берегов, и занимают понижения, унаследованные ещё от

доледникового рельефа. Сток из части озёр успел прорезать их запруды и

спустить воду. А есть и уцелевшие озёра, например крупнейшее в Белоруссии

озеро Нарочь, площадью 80 квадратных километров.

По всему краю можно найти места, связанные с великими людьми – с памятью

о Пушкине связана подмосковная усадьба Остафьево, о Лермонтове –

Средниково, о Тютчеве – Мураново, о Чехове – Бабкино и Мелихово. Уцелело

много старинных парков, например усадьба Марфино на Уче.

Столицу кольцом охватывает защитный лесопарковый пояс шириной 10-15

километров. Из 1800 квадратных км его площади более 1100 занято лесами и

лугами, остальные возделаны или замещены посёлками и деревнями.

Пояс полесий. Северо-запад окаймлён с юга великим Поясом полесий, полесий с

малой буквы, так как это не собственное имя, а обозначение особого лесисто-

болотистого ландшафта, возникшего на обширных песчаных равнинах. Созданы

они наносами при разливах талых вод отступающего ледникового покрова и

более поздними отложениями блуждающих рек.

Плоский рельеф, слабый дренаж, отсюда заболоченность огромных

пространств, затопление обширных площадей при весенних половодьях и летне-

осенних ненастьях… Пояс полесий выходит к южной опушке русских лесов от

Буга до Заволжья.

Отдельные полесья известны под самостоятельными именами. На юго-западе

наиболее компактен и обширен их массив, именуемый Припятско-Деснянским.

Собственно Припятское окаймлено с юга приподнятыми и поэтому менее

типичными Волынским, Житомирским и Киевскими полесьями; среди Деснянских

различают Черниговское и Брянское. В северо-восточной половине пояса лежат

полесья Мещёрское и Ветлужское. В виде «заливов» этой полосы севернее

Москвы выступает Московское полесье, а к юго-западу от Горького – Окско-

Мокшинское.

Ландшафтная карта полесий выглядит неожиданно прозаичной. Среди

болотистых низин встречаются обширные участки повышенного, лучше

дренированного рельефа, давно лишившиеся лесного покрова и славящиеся

плодородными остепененными почвами. Это ополья – Овручское, Мозырское,

Мещёвское, Касимовское и Владимиро-Юрьевское. Такие острова лесостепи среди

лесов, а с ними и пятна серых лесных почв среди дерново-подзолистых с

незапамятных времён были очагами земледелия.

Удивителен контраст между бескрайней равнинностью рельефа полесий и

беспокойными неровностями их коренного цоколя, скрытого от глаз. В

полесских недрах встречаются и выпуклые массивы – поднятия древнейшего

фундамента, и защемлённые между ними прогибы глубиной, измеряемой

километрами.

Так, в недрах Припятского полесья близко сходятся подземные склоны

выступов кристаллического фундамента – Белорусско-Литовского массива на

севере и Украинского щита на юге. Раньше геологи думали, что их соединяет

широкий «Полесский мост», но здесь обнаружена только узкая седловина,

названная тоже Полесской. Поверхность фундамента в её пределах погружена

менее чем на полкилометра, а с боков к этой подземной седловине вплотную

подступают подземные же впадины – в них фундамент опущен на западе, в

Брестской – более чем на километр, а на востоке, в Полесской впадине, - на

3 и даже 4 километра!

На северо-востоке широкая седловина соединяет белорусско-Литовское

поднятие фундамента с Воронежским, отделяя Полесскую подземную котловину от

Среднерусской (Московской).

Припятское (Белорусско-Украинское) полесье – самое значительное из

полесий и самое представительное для этого типа ландшафтов. Его часто

называют и просто Полесьем – с большой буквы. Оно на 100-200 метров ниже

соседских холмов Белоруссии и уступов Волыно-Подолии.

Неуютен для жизни, но по-своему величав исконный ландшафт Полесья –

«земноводный» лабиринт витых зеркальных коридоров и аллей в тростниках.

Безмолвие заводей, украшенных водяными лилиями, нарушается лишь шелестом

камыша да криками птиц.

Большая часть Полесья – обширнейшие поймы, ежегодно и не по разу в год

затопляемые разливами. Над всем Заречьем (междуречьем Припяти и Пины) и над

всем правобережьем Припяти почти до южного конечно-моренного вала каждую

весну расстилается огромное озеро – ходячие по нему катера даже в июне не

придерживаются фарфарета. Лишь изредка заметны островки – валунные или

песчаные гряды, на которых растут сосны, дубы или ютятся селения. Более

крупным «оазисом» выглядит Загородье, занявшее возвышенный мыс между Пиной

и Ясельдой, незаливаемое, почти лишённое болот, давно утратившее леса и

возделанное, - типичное ополье.

Кончается половодье, а значительная часть равнины так и остаётся жиким

болотом. Где проводить границу между водой и сушей на карте? Это джунгли из

чащ камыша, тростника, царство тинных омутов и зловещих трясин – зыбунов и

дрягв.

Осевой стержень Полесья – тихая, извилистая, дробящая на бесчисленные

рукава река Припять. Даже старожилы не всегда знают, какой проток у неё

главный. Уйма блуждающих мелей, кос, островов-осерёдков. Нелегко измерить и

длину реки. То, спрямив прорванную излучину, она становится короче, то,

напротив, описав новую дугу, удлиняется. А есть излучины и искусственно

выпрямленные мелиораторами. Считали, что эта длина равна 775 километрам, но

теперь цифру нужно уменьшить: в низовья Припяти залилось Киевское

водохранилище, так что укороченная река впадает в него, а не в Днепр.

У Припяти двойная роль. То она переполняется и подпруживает свои

притоки, то, сбросив паводок, оказывается ниже поверхности равнины и

помогает дренажу – в реку выводят канавы, отводящие воду с осушаемых

земель. После половодья обнажаются бесконечное чередование песчаных грив и

стариц, так и не обсыхающие лабиринты потоков и широкие луговые плоскости

(луга занимают до четверти площади Припятского полесья).

Западные полесья намывались талыми водами, текшими не только из

относительно недавно отступивших валдайского и московского ледяных щитов,

но и из более древнего днепровского, накрывавшего всё Припятское и часть

соседних полесий. Это наибольшее оледенение отложило морены в виде гирлянды

крутобоких холмов среди болотистых низин юга. С поверхности гряды прикрыты

чехлом лёссов. Склоны некоторых холмов так промыты от глинистых частиц, что

кажется, будто нашпигованы одними валунами, как мостовая булыжниками.

Талые воды были подпружинены не только цепочкой конечных морен. Более

внушительную преграду создало новейшее поднятие Волыно-Подольской

возвышенности – это способствовало застою полесских вод и их разгрузке от

наносов.

Кристаллический фундамент обнажён во многих местах Волынского и

Житомирского полесий. Наиболее поднят каменистый Овручский кряж, поросший

понтийской азалией. Овчурские кварциты использованы при строительстве

знаменитых памятников Киева: Золотых ворот, Софийского собора, Киево-

Печорской лавры. Там, где до фундамента добрались притоки Припяти,

образовались скалистые каньоны, особенно эффектные у реки Тетерев и

украшающие пейзаж Житомира. А есть места, где среди наносов выступают даже

базальты с шестигранными колоннами в обрывах. В Волынском полесье, там, где

цоколь перекрыт известняковыми и мергельными отложениями меловых и

палеогеновых морей, возникли провалы в карстовые пустоты. Так образовалось

созвездие красивых Шацких озёр. Ещё одно озеро – Свитязь, тёзку

белорусского, называют за чистоту вод «украинским Байкалом».

Длительные прогибания были свойственны Припятскому полесью ещё в

далёком девоне. В накопанных тогда толщах разведан колоссальный

Старобинский бассейн, где под многими тысячами квадратных километров

поверхности затаилось до 80 миллиардов тонн солей, из них более 7

миллиардов тонн калийных солей.

В девонских толщах на глубинах около 2 км была открыта

высококачественная нефть. В 70-е годы обнаружили огромные запасы горючих

сланцев (около 11 миллиардов тонн!), залегающие тоже под огромными

площадями.

Леса полесских низин на 60% сосновые, а на юге велика примесь

широколиственных. На песчаных междуречьях есть моховые болота северного

облика, как бы в нарушение зональности.

В 1969 году на правом побережье Припяти на площади свыше 600 квадратных

километров был учрежден Припятский заповедник. Его природа несколько

видоизменена в результате мелиораций, проведённых в конце XIX века. Другой

заповедник – Полесский существует с 1968 года в Волынском полесье. Здесь на

втрое меньшей площади удаётся сохранять не преобразованными участки южных

вариантов полесского ландшафта с сосновыми борами, насаждениями скального

дуба, с лосями и бобрами. Сохраняются и редкие растения, такие теплолюбивые

реликты, как понтийская азалия и плющ.

Окинув взглядом восточную половину севера Русской равнины, можно найти

много общего с северо-западом: пластовые структуры на спокойной платформе с

выходом участков древнего цоколя у приморских окраин, следы недавних

оледенений и наступания морей, восточные продолжения зон и подзон тундры,

лесотундры, тайги… Но много и существенно отличного: климат

континентальнее, суровее вся природа, иное прошлое у недр и совсем другой

набор полезных ископаемых, непохожие этапы в истории освоения края.

Крайний север. Это сумрачный, в основном тундровый край, омываемый морями –

Белым, Баренцевым и Печорским. Здесь приходится терпеть долгую полярную

ночь, но можно любоваться северным сиянием и радоваться не менее долгому

полярному дню; здесь самая продолжительная и жестокая в европейской России

зима (до 250 дней со снегом и до 100 дней ураганных ветров и пурги в год);

заморозки случаются в любые месяцы лета, а землю сковывает мерзлота,

усугубляя заболоченность, заставляет грунт пучиться, оплывать, проседать.

«Белое безмолвие»… Но север бел не от одних снегов. Летом с вертолёта

лишайниковая тундра тоже выглядит белой – так её окрашивает серовато-белый

ягель – олений мох.

Тундрой, а на юге лесотундрой заняты то бескрайние плоские, то слегка

холмистые равнины, которые лишь изредка, «для разнообразия», покрыты

приподнятыми каменистыми грядами с ландшафтом горной тундры. Несчётные

озёрца, мелкие бугры, качки на болотах и слабовыпуклые медальоны глинистых

пятен, окружённых венцами из камней.

Лепщики у этого рельефа были разные: доползавшие сюда древние ледники,

их талые воды и даже северные моря, не раз накатывавшиеся на прибрежные

низины. Унылые бугристые тундры на первично-морских равнинах занимают весь

остров Колгуев и низменности полуострова Канина.

В Малоземельской тундре (западнее печорских низовьев) и на большей части

Большеземельной (к востоку от них) плоский первично-морской рельеф

чередуется со свежеоледниковым, а там, куда последнее оледенение не

доходило, - с вторично-моренным. Нагромождения валунов – мусюры бывают выше

200 метров, так что даже соперничают с низкогорными кряжами. На

Воркутинскую свежеледниковую холмистую равнину проникло предтундровое

редколесье.

Вайгач и подножия Пай-Хоя на Югорском полуострове – это тоже тундровая

равнина, но в её недрах скрыта складчатая структура, соструганная прибоем

при недавнем наступании моря. Однако срезано было не всё. Среди морских вод

высились островами и продолжали подниматься складчато-глыбовые низкогорные

гряды. Они выглядят ветвями Урала, в действительности же это осколки двух

поясов ещё более древних структур, расположенных впритык, под углом к

уральским простираниям.

Пай-Хой и Вагач – участки палеозойского складчатого «моста» между

Уралом и Новой Землёй. А кряжи – «камни» Тиманский и Канин – обрывки

хребта, воздвигнутого до палеозоя. Его структуры погружены под воды

пролива, ведущего в Чёшскую губу.

Размах новейших поднятий на крайнем севере был так незначителен, что

только одна гора Мореиз на Пай-Хое достигает высоты 467 метров, остальные

кряжи вдвое ниже. Северная горно-тундровая оконечность Тимана построена в

виде сложной решётки продольных гряд. Малые речки врезались в них

крутобокими ущельицами, таковы тиманская Сула и пропилившая насквозь кряж

Чернышева Уса – обе притоки Печоры. Древнее оледенение сглаживало рельеф, а

новейшее морозное выветривание освежало и заостряло скальные гребешки.

Заметные поднятия происходили совсем недавно. Слои, отложенные при

послеледниковом наступании моря, на Пай-Хое вознесены на уровни до 280

метров!

Соседняя, лесная часть Печорской равнины, занимает весь угол между

Тиманом и Уралом. У её таёжного юга много общего с тундровым севером, и по

отдельности их не опишешь без повторений: едины картины ежегодных тундрово-

таёжных миграций оленей, природа топливных кладов в печорских недрах, едина

и сама Печора, связывающая юг и север равнины.

Очертания «печорского треугольника» почти совпадают с контурами

Печорской же впадины в недрах, где фундамент глубоко погружен. Ещё недавно

полагали, что это жёсткая глыба, которая заставляла расходиться складки

Урала и Тимана, а Урал – изгибаться на переходе к Пай-Хою. Но сам Тиман

оказался валообразным поднятием глубинного фундамента, а в недрах впадины

обнаружили складчатый палеозой. Через всю восточную половину бассейна

протянулся Предуральский передовой прогиб, в котором фундамент опущен до 9

километров! Только запад лежит в пределах платформы, но и здесь до

фундамента приходится добуриваться сквозь толщу в 4-6 километров. Над

нефтеносными песчаниками девонского возраста залегают известняки карбона,

угленосные и гипсоносные пермские свиты. Там, где известняки и гипсы

подходят к поверхности, возникли карстовые просадки и причудливые пещеры, в

которые словно вмурован не таявший с незапамятных времён лёд. Величавы

обрывистые ущелья рек, дорывшихся до известняков. Ущелье Богатырей с

исполинскими изваянными природой головами в шлемах… Скальная стена Замок… А

над гофрированными пластами мезозоя лежат перемытые морены и отложения

талых вод. Лесные и болотистые ландшафты на таких песках заслужили имя

Печёрского полесья.

Таёжный Тиман расплывчатее тундрового, высоты редко превышают 200-300

метров, и только Четласский Камень поднимается до отметки 463 метра.

Выровненная поверхность была бы совсем плоской, но её слегка приподняли

новейшие движения, и русла вновь углубились в скальный цоколь. Обширны

болота – забываешь, что находишься на возвышенности.

Столетиями припечёрские земли слыли «пустолежащими», хотя о «горюч-

камне» – угле поговаривали уже в начале прошлого века, а вёдра с ухтинской

нефтью привозили в Москву и более трёх столетий назад. В 1930 году было

разведано месторождение нефти в Чибью – будущей Ухте, а на Воркуте

обнаружены угли. В годы войны начавшаяся на Печоре добыча угля помогала

хоть частично восполнять ущерб от временной утраты Донбасса.

Печорский угольный бассейн с запасами в сотни миллиардов тонн

расположился в кармановидной впадине между Полярным Уралом, Пай-Хоем и

кряжем Чернышева. Тундра и лесотундра вокруг десятков шахт необратимо

преобразованы – загромождены пирамидами террикоников, жидкое редколесье и

ягельные пастбища отодвинуты на многие километры. Запад Печёрского бассейна

лежит в переделах не столь глубокого прогиба платформы, тут втрое тоньше

пермские пласты, меньше угля, а и он только бурый, высокозольный. Его

добывают у Инты.

Тимано-Печорский нефтегазоносный район – северный сосед богатейшего

Волго-Уральского пояса. Ухта – его сердце, в Яреге добывают шахтную густую

нефть и асфальтит. В среднем течении Печоры открыто газоконденсатное

месторождение Вуктыл.

Крайний север и всё Припечорье – земля традиционных промыслов –

морского и речного рыболовства и, конечно, охоты, среди объектов которой

есть звери таёжные, тундровые и морские. Леса среднепечорского юга дают

огромное кол-во древесины, питают лесохимию.

Велика и многоводна осевая артерия края – Печора. Длина её достигает

1800 километров. В верховьях она горная, бурная в среднем течении в её

долине чередуются трубы – крутощёкие узости с перекатами – и привольные

плесы в расширениях. В низовьях на километр-полтора распластывается её

студёная гладь, чем ближе к устью, тем больше дробящая на рукава – их

здесь, как и проливы на Новой Земле, называют шарами.

Грандиозны разливы Печоры, когда низовья ещё скованы льдом, а с

верховьев, растаявших раньше, уже катятся вешние воды, поднимая уровень до

10 метров. Они заливают бескрайнюю пойму со всеми её островами и «шарами».

До самого изголовья обширной дельты проникают нагонные течения из моря. 125

кубических километров воды в год несёт Печора морю, опресняя его и немного

подогревая.

Близ устья река так водообильна, что на её берегу, более чем в ста

километрах от Печорской губы, вырос морской порт Нарьян-Мар. Здесь, в порту

столицы Ненецкого автономного округа, печорский лес и уголь перегружаются с

речных судов на морские.

Страницы: 1, 2