Дипломная работа: Основные этапы истории русского языка

12

Развитие русского языка во второй половине XIX в. происходит в основном под знаком все расширяющегося влияния научной и газетно-публицистической прозы.

Во второй половине XIX-начале XX в. нормы литературно-интеллигентского языка определяются влиянием журнально-публицистической, газетной и научно-популярной речи. Русский язык становится способным к самостоятельному выражению сложных научных и философских понятий - без посредства иностранных заимствований. В этом отношении чрезвычайно показательны такие признания русского интеллигента, приписанные И. С. Тургеневым в "Дыме" Потугину (относительно самостоятельного русского "переваривания" понятий, выработанных западноевропейской культурой): "Понятия привились и освоились; чужие формы постепенно испарились, язык в собственных недрах нашел, чем их заменить, - и теперь ваш покорный слуга, стилист весьма посредственный, берется перевести любую страницу из Гегеля, - не употребив ни одного неславянского слова". Словарь русского литературного языка обогащается множеством отвлеченных выражений и понятий в соответствии с ростом общественного самосознания. Например, к середине XIX в. относится образование таких слов: бесправие, бесправный, крепостник, крепостничество, собственник, самодеятельность, самообладание, самоуправление, направление, содержательный, бессодержательность, впечатлительный, впечатлительность, выразительный, среда (общественная) и мн. др.

В журнально-публицистических и газетных стилях возникают и вырабатываются те оттенки словоупотребления, те различия в подборе слов и выражений, в их значениях, те экспрессивные своеобразия, которыми определялось общественно-идеологическое расслоение разных социальных групп, партийная группировка интеллигенции. Известно, например, какое значение имела в языке революционно-демократической интеллигенции терминология и фразеология Дарвина и вообще материалистического естествознания (ср. у Добролюбова: "Среди выродившихся субъектов человеческой породы замечателен был бы экземпляр" и т. п.; ср. в речи Базарова в "Отцах и детях" Тургенева: "Посмотрите, к какому разряду млекопитающих принадлежит сия особа" и др.).

В развитии публицистических стилей и в их влиянии на дальнейшую историю литературного языка особенно велика была роль Добролюбова, Чернышевского и Салтыкова-Щедрина. Через сферу газетно-публицистической речи распространялись и укреплялись в разных слоях русского общества социально-политические термины, лозунги, афоризмы (ср. быстрое и широкое распространение крылатых слов и метких характеристик из сочинений Салтыкова-Щедрина: административный восторг; чего изволите; головотяпы; карась-идеалист; недреманное око; эзоповский язык; благоглупости и мн. др.).

Язык журнальной публицистики находится в тесной связи и взаимодействии с научным языком. Понятно поэтому, что в литературную речь второй половины XIX - начала XX в. входит множество слов и понятий из области разных наук и специальностей, приобретая в общем языке новые значения. Например: аграрный, артикуляция, аберрация (первоначально - астрономический и оптический термин), аггломерат, внушение, предумышленный, причинность, кристаллизация, умственный горизонт, экземпляр и мн. др. Ср. в области фразеологии: привести к одному знаменателю; центр тяжести; отрицательная величина; по наклонной плоскости; вступить в новый фазис; достигнуть апогея и др.

Понятно, что в результате этого влияния научной и журнально-публицистической речи на общелитературный язык в нем сильно расширяется запас интернациональной лексики и терминологии. Например, получают право гражданства такие слова: агитировать, интеллигенция, интеллектуальный, консервативный, максимальный, минимальный, прогресс, рационализировать, коммунизм, интернационал, культура, цивилизация, реальный, индивидуальный, радикал и мн. др.

Семантический перелом в системе русского языка сказывается и на отношении к церковнославянизмам. Пройдя через преломляющую среду научного или журнально-публицистического языка, элементы старого славяно-русского языка семантически обновлялись. Они наполнялись новым содержанием (ср., например, значение таких слов, составленных из славяно-русских морфем: представитель, непререкаемый, общедоступный, всесокрушающий, отождествить, мероприятия и др.).

Те же слова и выражения, которые сохраняли свою связь с церковно-книжной традицией, приобретали разные экспрессивные оттенки - в зависимости от стиля, сюжета, а также от идеологии той или иной общественной группы. За пределами культового языка и опиравшихся на его риторику стилей церковной и официально-правительственной речи церковнославянизмы к концу XIX в. уже представляют лишенную внутреннего единства массу лексических и фразеологических осколков. В газетно-публицистическом языке революционно-демократической интеллигенции был распространен прием иронического употребления церковнославянизмов (ср., например, в языке Помяловского, Салтыкова-Щедрина).

Таким образом, в семантической системе русского литературного языка постепенно отмирают пережитки средневековой мифологии. Общий язык в своем развитии следует за ходом науки. Углубляется и расширяется не только система значений и оттенков, но увеличивается и объем литературного словаря. Знаменательны такие соотношения цифр: в "Словаре Академии Российской" (1806-1822) содержалось 51388 слов; в "Словаре церковнославянского и русского языка" (1847) уже было помещено 114749 слов; "Толковый словарь" В. И. Даля выходил за пределы 200 000 слов.

В этом расширении словарного фонда сравнительно небольшая часть приходилась на долю заимствований, большая же часть была продуктом русского народного творчества. Правда, высшие классы нередко пытались отгородить литературный язык от народного стеной западноевропейских заимствований.

Наряду с этой тягой к загромождению литературного языка излишними заимствованиями, в некоторых буржуазных стилях журнально-публицистической, газетной и официально-деловой речи развивается манера искусственно-книжного, синтаксически запутанного изложения. Описательная, пышная фраза заслоняет простое название предмета, понятия. Термины отрываются от вещей. Паутина фраз облекает действительность.

Достоевский в "Дневнике писателя" дал меткую ироническую характеристику этому приему словоупотребления: "... если теперь иному критику захочется пить, то он не скажет прямо и просто: принеси воды, а скажет, наверное, что-нибудь в таком роде:

Привнеси то существенное начало овлажнения, которое послужит к размягчению более твердых элементов, осложнившихся в моем желудке".

Но могучим противоядием против этой искусственно-книжной фразеологии были реалистические стили русской художественной литературы, достигшей в это время - под влиянием творчества Пушкина, Лермонтова и Гоголя - небывалого расцвета. Тургенев, Гончаров, Некрасов, Салтыков-Щедрин, Достоевский, Островский, Л. Толстой, Чехов - вот цепь вершин, по которым движется развитие языка русской художественной литературы.

Содействуя сближению литературного языка с народной речью, очищая литературную речь от всякого лексического и фразеологического мусора, намечая новые пути словесного творчества, художественная литература обогащает инвентарь общей литературной речи новыми образами, меткими словами, фразами, новыми выразительными средствами. В общий оборот входит множество цитат, изречений, названий разных типов и характеров (например: обломовщина; от ликующих, праздно болтающих; жупел; мягкотелый интеллигент; лишние люди; кисейная барышня; мещанское счастье; человек в футляре; Иудушка; бывшие люди и мн. др.).

Реалистические традиции художественной речи дожили до эпохи социалистической революции, несмотря на попытки символистов их разорвать. Громадную роль в развитии реалистического языка, идущего от классиков XIX в., сыграло творчество Горького. Русская художественная литература питалась соками народного творчества, народного языка н народной поэзии. В демократических стилях газетной и публицистической речи второй половины XIX - начала XX в. также продолжал развиваться процесс расширения литературного языка в сторону устной городской и деревенской речи. В произведениях Л. Толстого с 70-80-х годов крестьянская речь служила стилистической опорой его языка. Рост общественного интереса к народной поэзии служит для Л. Толстого "залогом возрождения в народности" (письмо к Н. Н. Страхову от 3 марта 1872 г.). Симптоматично замечание Гл. Успенского о народной речи: "Оригинальность и самобытность народной речи, во многом совершенно еще не понятная для так называемой чистой публики..., делает эту речь и это народное слово совершенно свободным, не знающим никаких стеснений... Это преимущество народного разговора, важное само по себе, приобретает особенную важность и интерес ввиду того огромного материала, взятого непосредственно из жизни, который имеет в своем бесконтрольном распоряжении эта свободная народная мысль, выражающаяся в свободном слове".

Конечно, много народных, профессиональных, нередко даже областных слов и оборотов несли с собой в литературу и писатели - выходцы из народа, из демократических низов общества. Большое значение имел также выход в свет "Толкового словаря" В. И. Даля. Этот словарь представлял собой своеобразную энциклопедию народной жизни XIX в. Даль выдвигал задачу: "Выработать из народного языка язык образованный". Но эта задача была неосуществима в условиях капиталистического быта, в которых так глубока была пропасть между городом и деревней, между разными классами общества, между трудом физическим и умственным.

Русский литературный язык до эпохи социалистической революции находился в более тесном взаимодействии с разговорным языком города, с его разными диалектами и жаргонами, чем с языком деревни. Процесс наполнения литературной речи идиомами, фразами и словами из профессиональных диалектов и жаргонов, резко обозначившийся в 30-50-е годы, во второй половине XIX в. продолжает развиваться более напряженно и в разных направлениях. Фабрично-заводские, индустриально-технические диалекты принимают участие в этом процессе. Но преобладают жаргонно-профессиональные элементы, лежавшие ближе к бытовому обиходу и общему кругу интересов дворянства и буржуазии, интеллигенции и полуинтеллигенции. Литературная речь быстро ассимилирует и окружает новыми значениями попадающие в нее формы экспрессивно-жаргонной речи (например, из воровского арго: валять дурака, тянуть волынку и др.; из актерского арго: этот номер не пройдет, задать бенефис и т. п.; из арго музыкантов: играть первую скрипку, попасть в тон, сбавить тон и др.; разделать под орех - из языка столяров и т. п.).

На почве смешения разнообразных элементов разговорной речи с книжными возникает принцип своеобразного сращивания просторечных морфем с литературно-книжными, например: глупистика, болтология, очковтирательство, злопыхательство, пенкосниматель и др. Вообще же для системы буржуазных стилей русского языка характерна стилистическая неупорядоченность. Идеологический разброд, расширение объема понятия литературности, столкновение архаических и революционных тенденций мешают строгой кодификации стилей.

Однако во второй половине XIX в. осуществляется стабилизация грамматической системы русского языка. Обозначается процесс выравнивания грамматических категорий. Выходят за пределы литературной нормы диалектальные, "поместные" черты старой грамматики (вроде им. пад. мн. ч. существительных среднего рода на ы - и и т. п.). Укрепляется целый ряд общерусских явлений, демократизирующих грамматическую систему литературного языка (например, широко распространяется -а к формах им. пад. мн. ч. существительных мужского рода: профессора, инспектора, дисканта и т. п.). Вместе с тем сильнее обозначается поворот к аналитическому строю (ср. широкое развитие предложных конструкций, рост отвлеченных значений в системе предлогов и т. п.). Общему углублению семантической системы соответствует осложнение синтаксических связей, особенно среди форм подчинения.

13

Резкий сдвиг в русском языке произошел в эпоху социалистической революции. Ликвидация классов приводит к постепенному отмиранию классовых и сословных диалектов. Уходят в архив истории слова, выражения и понятия, органически связанные со старым режимом. Разительны изменения в экспрессивной окраске, сопровождающей слова, относящиеся к сословным или сословно окрашенным социальным понятиям прошлого, дореволюционного быта, например: господин (теперь - за пределами дипломатического языка - всегда с эмоцией враждебности и иронии), барин, благотворительность, чернь, жалованье и др.

Социалистическая реконструкция государства, рост марксистско-ленинских идей, создание единой советской культуры - все это находит отражение в языке, в изменении его семантической системы, в бурном рождении советских неологизмов.

В широкий общественный оборот входят слова, понятия, фразеология марксистской науки об обществе (ср., например: снять противоречия, диалектика, диалектический подход, борьба классов, эксплуататорские классы, ликвидация паразитических классов, капиталистическое окружение, пережитки капитализма в сознании, производительные силы, коллективизация хозяйства, коллективный труд, производительность труда, мелкособственнические навыки и др.).

Язык коммунистической партии, ее вождей оказывает глубокое влияние на общелитературную речь [ср., например, вошедшие в общее употребление лозунги и афоризмы: головокружение от успехов; гнилой либерализм; детская болезнь левизны; догнать и перегнать (капиталистические страны в успехах хозяйственного строительства); кто кого; лучше меньше, да лучше и др.].

Новая, социалистическая культура меняет структуру русского языка в тех областях его, которые более других допускают приток новых элементов - в словообразовании, лексике и фразеологии. Новые формы политической организации, новый быт, социалистическая идеология - все это ведет к массовому образованию новых слов и понятий или к глубокому семантическому изменению множества прежних слов и выражений (ср., например: совет, комсомол, ударник, ударничество, пятилетка, колхоз, колхозник, единоличник, самокритика, вредительство, чистка, ударные темпы, стахановское движение и мн. др.). Осуществляется принципиальная идеологическая перестройка национального русского языка на социалистических началах.

Современный литературный язык берет все лучшее из тех языковых формаций, которые и до революции. служили целям культурного объединения и развития, отбрасывая все классово-чуждое, и усваивает новые (как русские, так и западноевропейские) слова и обороты, вызванные к жизни советской действительностью - строительством новой жизни на социалистических началах.

Распространение материалистических и атеистических идей, борьба с религиозными предрассудками сужает круг живых церковнославянизмов и поддерживает традицию иронического применения церковнославянской лексики и фразеологии, уже прежде нашедшую яркое выражение в публицистическом языке революционно-демократической интеллигенции (ср. образование таких слов, как аллилуйщик, аллилуйский и т. п.).

В напряженной борьбе за социалистическое строительство рождается много слов с эмоциональными суффиксами, пригодных для того, чтобы заклеймить те или иные отрицательные явления, например: учредилка (ср. курилка, предварилка и др.), уравниловка, обезличка, рвач и др.

Вместе с тем укрепляются качественно новые типы словообразования, например тип сокращенных и сложносокращенных слов (совнарком, совдеп, замнарком, зам, зав, комбриг, помбух и др.). Понятно, что с общим культурным подъемом страны, с ее стремительным техническим развитием растет в современном русском языке фонд интернациональной лексики. Он насчитывает больше 100 000 интернациональных слов. С ростом науки и техники связан процесс стремительного обогащения и расширения специально-технических языков. Те элементы профессиональной лексики, которые имеют узко-технический характер, остаются, конечно, принадлежностью языка той или иной специальности. Но в условиях социалистического строительства вопросы производства перестают быть узко-техническими, специальными, они приобретают широкое общественное значение. Поэтому множество технических слов и терминов входит в литературную норму, занимая видное место в общенациональном языке, например: трактор, комбайн, блюминг, пропеллер, кабина, врубовая машина, шарикоподшипник, диспетчер, приводной ремень, короткая волна, кинофикация и мн. др. Вместе с тем из разговорного языка рабочих масс распространяется много профессиональных слов и выражений, получивших широкое общественно-политическое содержание, например: спайка, смычка, увязка, зажим, чистка, звено, звеньевой и др. под.

Социализм впервые создает предпосылки для подлинной всеобщности национального языка как национальной формы социалистической культуры. Грани между социальными диалектами постепенно стираются. Живая устная речь широких масс подымается на более высокий культурный уровень, сближаясь с языком советской интеллигенции.

В первые годы революции низовой язык городских масс хлынул в литературную речь, прорвав запруды буржуазной "литературности". К эпохе революции основное ядро низового городского языка состояло из стилей устной речи, свойственных мелкой буржуазии, мелкому служилому люду, рядовым чинам армии и рабочим. К этому просторечию были близки разные арго (например, арго деклассированных), снабжавшие живой язык города экспрессивными словечками, выражениями и оборотами. Армия, моряки и рабочие явились главными проводниками этих токов низовой городской речи в литературный язык первого периода революционной эпохи. Но культурный рост демократических масс - в процессе строительства новой, социалистической культуры - привел к коренному изменению норм их разговорной речи, к сближению их с общим разговорным языком советской интеллигенции. Правда, в области городского просторечия еще заметны резкие диалектальные различия. В современном городском языке еще рельефно выступает несколько обособленных арго. Но они уже не влияют столь решительно, как в первые годы революции, на общелитературную норму.

Общий разговорный язык впитывает и постепенно поглощает мелкие диалекты, вытесняя их. В русском языке после революции - в противоположность предыдущим этапам истории - не происходит распада, не усложняется его социально-диалектная дифференциация, не умножаются говоры. Наоборот, отчетливо выступают объединительные тенденции, происходит общенациональная концентрация русского языка. Пролетарская революция, уничтожив эксплуататорские классы, вызвала широкую демократизацию разговорного и отчасти письменного (газетного, публицистического, научно-популярного) языка.

Пристрастие к диалектизмам и арготизмам, подхваченным у люмпенпролетариата, быстро изжило себя. Оно встретило резкий отпор со стороны великого пролетарского писателя - А. М. Горького.

В социалистической культуре быстро исчезает пропасть между городом и деревней. Сближение местной речи с литературным языком происходит в процессе культурного развития крестьянских масс, из среды которых, так же как из рабочей среды, вырастают новые кадры советской интеллигенции. Литературная речь становится органическим элементом мышления передового крестьянства. Проблема борьбы литературного языка с местными говорами теряет свою остроту, так как основная масса крестьянства уже не противопоставляет себя в языковом отношении городу. Элементы диалектальной лексики не создают резкого отчуждения областных диалектов от общенационального языка, но, вливаясь в литературную речь, постепенно ассимилируются ею.

Часть диалектизмов усваивается литературным языком и растворяется в нем. Конечно, гораздо устойчивее фонетические и морфологические различия между областными наречиями и говорами.

Но и тут картина современных отношений между говорами неясна. Почти не изучены диалектальные и этнографические перегруппировки народных говоров после революции. Процесс эволюции национального русского языка советской эпохи отражает быстрый рост советской культуры. "Борьба за чистоту, за смысловую точность, за остроту языка есть борьба за орудие культуры. Чем острее это орудие, чем более точно направлено, тем оно победоносней" (М. Горький).

В эпоху всеобщего кризиса капитализма русский язык, вооруженный новыми идеями социалистической реконструкции общества, становится наиболее активным очагом международных языковых влияний. Интернациональное значение приобрели, например, слова совет, большевик, колхоз и др. Множество советских терминов и выражений "калькируются", т. е. буквально передаются на разных языках мира (например, ударник - нем. Slossarbeiter, англ, shoc-worker, франц. ouvrier de choc; социалистическое соревнование - нем. Sozialistischer Wettbewerb., англ. Socialistcompetition, франц. emulation socialiste и др.

Еще в 1919 г. Ленин говорил: "Мы достигли того, что слово "Совет" стало понятным на всех языках" [4].

Список литературы

1. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XXII, стр. 122.

2. М. Я. Сперанский. Эволюция русской повести в XVII в. "Труды Отдела древнерусской литературы", I. Л., 1934, стр. 138.

3. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. V, стр. 487.

4. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 38, стр. 37.

5. В. В. Виноградов. ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ РУССКОГО ЯЗЫКА.