3. Средняя Азия в конце XVIII
— первой половине XIX в.
4. Средняя Азия в составе Российской империи
5. Джадиды и подъем национальных движений в Туркестане и конце XIX — начале XX в.
1. Время
Шейбанидов
Внук
Абулхайра Мухаммед Шейбани (1451—1510) продолжил дело деда. Он не раз терпел
неудачи, спасался бегством, но постепенно подчинил себе других кочевых ханов и
с 1499 г. уже вел систематическое завоевание Средней Азии, тем более, что под
давлением других кочевых объединений тюркских племен вынужден был отступать из
степей между Аралом, Уралом, Тоболом и Иртышем на юг, в Мавераннахр, зону
преимущественно оседлого земледелия и в значительной мере ираноязычного
населения. Используя усобицы, экономические трудности и социальные смуты в
государствах Тимуридов, Мухаммед Шейбани овладел в 1501 г. Самаркандом, затем и всем Мавераннахром, в 1505 г. — Хорезмом, в 1507 г. — Гератом. Распространив свою власть вплоть до Каспия, он создал огромную державу, провел
денежную реформу, стабилизировал торговлю, чем привлек на свою сторону
купеческую верхушку среднеазиатских городов. Им же были привлечены к управлению
феодальная знать и духовенство, перешедшие на его сторону (во многом — под
впечатлением жестоких расправ с теми, кто оставался верен Тимуридам). Однако с
таким трудом созданное государство пало под ударами кочевников с северо-востока
и иранских шахов из династии Сефевидов с юго-запада. Сам Мухаммед Шейбани погиб
в 1510 г. в битве с войсками Сефевидов при оазисе Мерв. После этого
значительная часть его государства была захвачена с помощью иранских войск
бывшим тимуридским правителем Ферганы Захир ад-Дином Мухаммедом Бабуром,
будущим основателем династии Великих Моголов в Индии, который, захватив в 1504 г. Кабул, вплоть до 1512 г. тщетно пытался вернуть Бухару и Самарканд.
После
смерти Мухаммеда Шейбани правили его дядя Кучкунджи-хан (1510—1530), сын Абу
Саид (1530—1533) и племянник Убайдулла (1533—1539). Все они считали себя
законными наследниками Тимуридов и вели борьбу с Сефе-видами за Хорасан и
Герат, когда-то бывший столицей Тимуридов. Они трижды овладевали Гератом,
четырежды — Мешхедом (центром Хорасана) и другими иранскими городами,
безуспешно пытались вернуть себе власть над Хорезмом, где с 1512 г. правил узбекский хан Ильбарс и его потомки, так же, как и Шейбаниды, возводившие свое
происхождение к Чингисхану. Бесконечные войны сопровождались разрушением
городов и селений, разорением торговцев и ремесленников, упадком традиционного
земледелия из-за внедрения в его зону кочевого хозяйства пришедших с
Шейбанидами племен и их засилья на переданных им «в кормление» территориях. Пагубные
последствия имела и заведенная основателем династии практика раскола
государства на большие и малые уделы членов клана Шейбанидов или их сановников.
После смерти Убайдуллы все эти удельные правители, взяв себе титул султанов,
нередко не признавали прав главы династии (хакана) и даже монеты чеканили не от
его имени, а от своего собственного. С 1557 г. Абдаллах-хан, сын правителя одной из областей, захватив Бухару, превращает ее в столицу Шейбанидов и добивается
провозглашения хаканом своего дяди Пир-Мухаммеда, а в 1561 г. — своего отца Искандара. Управляя от их имени, он последовательно уничтожает удельные
султанаты, захватывая в 1573 г. Балх, в 1574 г. — Хисар, в 1578 г. — Самарканд, в 1582 г. — Ташкент. К моменту его вступления на престол хакана в 1583 г. государство было уже практически объединено, а удельные правители, хоть и сохранились, но
были на деле превращены в его наместников.
Абдаллах-хан
много строил: каналы, мосты, караван-сараи, водохранилища. Он провел монетную
реформу, усилил армию и добился впервые со времен Тимура уважения власти
государства. В 1584 г. он завоевал Бадахшан, в 1594 г. — Хорасан, а позднее — и Хорезм. При нем улучшилось экономическое положение, процветали
торговля и ремесла, архитектура и литература, развивались связи с Россией,
Османской империей и Индией, где у власти стояла династия среднеазиатского
происхождения — Великие Моголы. После смерти Абдаллах-хана в 1598 г. последний Шейбанид Пир-Мухаммед-хан II быстро утратил
почти все, чего добился его предшественник, и погиб в 1599 г., пытаясь овладеть Самаркандом. Так прекратилась династия Шейбанидов.
Стоит
отметить, что Шейбаниды, пришедшие в Среднюю Азию с юга Сибири, продолжали ею
интересоваться в течение всего периода их правления в Средней Азии. Отделенные
от Сибирского ханства казахскими племенными союзами и Ногайской ордой, они не
могли постоянно вмешиваться в сибирские дела, особенно после убийства в Тюмени
их родственника Ибака в 1495 г. и захвата власти ханами из рода Тайбуги. Но
Шейбаниды в конце концов свергли Тайбугинов и в 1563 г. править в Сибири стал знаменитый хан Кучум из рода Шейбанидов, с 1571 по 1598 г. жестоко воевавший с Россией и поддерживавший со Средней Азией интенсивные экономические,
политические и духовные связи (исламизация Сибири с XIV в. осуществлялась преимущественно шейхами суфийского
братства Накшбандийя, приезжавшими из Средней Азии при поддержке Шейбанидов). И
впоследствии, уже после прекращения сопротивления России потомков Кучума,
сохранялись тесные связи сибирских (как и поволжских) мусульман со Средней
Азией, особенно с Бухарой и Хорезмом.
В целом
же эпоха Шейбанидов в Средней Азии в определенной мере способствовала, хотя и
ограниченному, прогрессу в сферах экономики и культуры. Были расширены посевные
площади и экспорт агропродукции, проведены крупные ирригационные работы. Однако
экономическое процветание не усиливало государство, потому что основной доход с
принадлежавших ему земель раздавался членам династии, духовенству, сановникам и
племенам, на которые опирались Шейбаниды. Почти все они обычно освобождались от
выплат в казну. Рост масштабов торговли и ремесел также мало влиял на общий
рост благосостояния, ибо сократилась (по военным и политическим причинам)
торговля с Ираном и Индией, а ремесленников, как и прочих мелких хозяев, душил
ростовщический процент (формально запрещенный), достигавший 35—50 годовых и
более.
Размах
строительства сопровождался его удешевлением, в частности — отказом от пышного
декора, дорогой и трудоемкой мозаики. Тем не менее, в основном соблюдались
традиции декоративного и архитектурного искусства времен Тимуридов, особенно
при строительстве мечетей, медресе и прочих сооружений культового назначения.
Успешно развивалось искусство переписки, оформления и иллюстрации рукописей. В XVI в. в основном сформировалась
бухарская школа книжной миниатюры. Меценатство многих Шейбанидов позитивно
повлияло на развитие поэзии, музыки, изобразительного искусства. При дворе
Мухаммеда Шейбани и его преемников творил Мухаммед Салих, сочинявший стихи на
фарси и джагатайском (староузбекском) языках. Его знаменитая поэма
«Шейбани-намэ» (о победе Шейбанидов над Тимурид ами) переведена на многие
европейские языки.
Век
Шейбанидов сменился правлением Аштарханидов или Джанидов (1599—1753). Эта
династия чингисидского происхождения ранее правила в Астрахани (отсюда ее
название: Астрахань по-тюркски «Аш-Тархан»). После взятия Астрахани Иваном
Грозным в 1556 г. представители династии рассеялись по миру, от Москвы до
Мекки, а формальный наследник Казы-Булат и некоторые другие бежали в Ногайскую
Орду, которая была своего рода посредницей между мусульманами Поволжья и
Средней Азии. С помощью ногайцев беглецы затем перебрались в Бухару, где и
овладели престолом, будучи родственниками Шейбанидов. Первые Джаниды правили
номинально. Фактически власть была в руках Баки-Мухаммада (внука и сына первых
Джанидов), который пытался противодействовать попыткам урезать его государство.
На юге при последнем Шейбаниде иранцы вернули себе Хорасан, Хорезм на
северо-западе вновь обрел независимость, а на северо-востоке почти все важные
города, включая Андижан, Ташкент и одно время Самарканд, были захвачены
казахами. Баки-Мухаммад, реорганизовав армию и систему управления, отнял у
иранцев Балх, а его племянник Имам-Кули-хан (1611—1642) усмирил склонных к
сепаратизму родственников и прочих феодалов, а главное — разбил всех нападавших
на ханство кочевников — казахов, калмыков, каракалпаков, вернув под свою власть
Ташкент.
Имам-Кули-хан
навел в государстве порядок, укрепив центральную власть. Но когда, ослепнув, он
уступил трон своему племяннику Надир-Мухаммаду (1642—1645), междоусобицы
возобновились. Вскоре хан был свергнут собственным сыном Абд аль-Азизом, долгое
правление которого (1645—1680) ознаменовалось ожесточенной борьбой с отцом,
укрепившимся в Балхе, с братьями, поддерживавшими то отца, то сына, и, наконец
— с внешними врагами. Среди последних наиболее успешно действовали хивинцы из
соседнего Хорезма1. Они глубоко проникали в Мавераннахр, достигая
Бухары и Самарканда, истребляли и разоряли жителей, угоняли скот, особо
ценившийся многочисленными среди хивинцев туркменами. Многие города были
разрушены, деревни сожжены. Все это вызывало ярость мирного населения, без
различия этнического или социального положения. Поэтому все — узбеки и таджики,
крестьяне и торговцы — поднялись против хивинцев, которых в конце концов
удалось изгнать. Однако созданная их набегами обстановка разрухи и анархии
расшатывала государство. Отнявший у Абд аль-Азиза престол в 1680 г. его брат Субхан-Кули (1680—1702) столкнулся не только с хивинцами, но и с мятежами многих узбекских
племен. Поэтому он был вынужден лавировать междз' эмирами (вождями племен)
и объединяться с той или иной группой знати, преследовавшей свои собственные
цели. И хотя ему удалось вытеснить хивинцев и даже навязать им своего
наместника, как и богатому рубиновыми рудниками Бадахшану, все же внутреннее
положение государства оставалось неустойчивым. В конце правления Субхан-Кули
племена вели междоусобные войны без оглядки на хана, армия которого часто была
слабее войска наиболее могучих эмиров.
Последний
Джанид, еще пытавшийся обуздать своеволие феодалов, хан Убайдаллах (1702—1711),
вел с ними открытую борьбу, опираясь на старую знать, чиновничество и
тор-гово-ремесленные круги, заинтересованные в политической и экономической
стабильности. Он отменил налоговые привилегии и продавал государственные земли
с целью пополнения казны, улучшил условия деятельности зарубежного купечества
(особенно индийского), ввел своеобразный метод оплаты в 10-кратном размере
ханских «подарков», навязывавшихся знати. Но поначалу, укрепив курс серебряной
монеты танга, он попытался нажиться на резком снижении (в 4 раза) содержания
серебра в ней, что привело к массовым волнениям, краху торговли и уходу в
оппозицию многих прежних сторонников хана. В результате он был убит заговорщиками-эмирами.
Преемник
Убайдаллаха хан Абу-ль-Файз (1711 —1753) царствовал лишь номинально. Реально
правил всесильный временщик Мухаммад Хаким-бий из племени мангытов, который
даже чины и должности раздавал без ведома хана. Государство фактически
распалось на независимые уделы, каковыми стали Балх, Бадахшан и другие. А
основанное еще в 1710 г. эмиром племени минг Шахрух-бием самостоятельное
княжество в Фергане стало впоследствии отделившимся от Бухары Кокандским
ханством.
Ослабление
Джанидов совпало с выдвижением в Иране к власти Надир-шаха, туркмена из
Хорасана, в детстве бывшего рабом в Средней Азии. Проводя завоевательную
политику, Надир-шах постепенно захватил ряд земель у Джанидов (Балх, левый
берег Аму-Дарьи), а в 1740 г. занял Мавераннахр. Абу-ль-Файз подчинился ему и
даже породнился с Надир-шахом, но тот оставил прежнюю схему правления: хан на
троне, но власть де-факто у Мухаммада Хаким-бия. После смерти последнего его
сын Мухаммад Рахим-бий продолжил в союзе с Надир-шахом укрощение мятежных
племен и эмиров, а в 1753 г., убив Абу-ль-Файза, занял его трон. К тому времени
Надир-шах уже погиб (в 1747 г.), узбеки освободились от иранского господства,
но междоусобицы между эмирами продолжались. Джаниды, потеряв власть, пытались
сопротивляться и формально их династия прекратилась лишь в 1785 г. Но реально правили уже Мухаммад-Рахим и Дани-ял-бий, носившие титул эмиров. С них повела свое
начало династия Мангытов (по названию их родного племени кипчак-ско-ногайского
происхождения).
Время
Аштарханидов (Джанидов) было тяжелым для Средней Азии. Феодальные войны и
набеги кочевников были более часты и разорительны, чем в эпоху Шейбанидов. Села
и города разорялись, их жители нищали, голодали и, забросив хозяйство,
старались укрыться в горных и других труднодоступных районах. 12 тыс. жителей
Самарканда даже ушли в Индию. Торговля и ремесленное производство сокращались,
а местные феодалы и пришлые завоеватели грабили население с удвоенной энергией.
Тем не менее, многие окраинные и небольшие города, выросшие за счет беженцев из
разоренных областей, даже процветали, особенно на фоне совершенно опустевшего
Самарканда и окрестностей Бухары.
Двигателем
экономического развития оставалась торговля, особенно с кочевниками, Ираном,
Индией и Китаем. В Бухаре индийские купцы заселяли целый квартал. Налаживались
связи и с Россией: в XVII
в. туда были направлены 16 посольств ханами Бухары и эмирами Балха, а оттуда
прибыло пять посольств. Послы были в основном купцами.
Бухара и
(в меньшей степени) Хива установили постоянные контакты с торговыми центрами
Сибири — городами Тобольск и Тара, а также — с Поволжьем (Самарой, Казанью,
Астраханью). Важную роль в развитии российско-бухарских связей стал играть
основанный в 1743 г. Оренбург, особенно его мусульманское предместье Каргала
(Сеитова слобода), заселенное в основном татарскими купцами и духовными лицами,
много сделавшими для экономического сближения России и Бухары, а также для
укрепления отношений мусульман Поволжья и Сибири с единоверцами Центральной
Азии (в Бухаре, Хиве, Фергане и казахских степях). Бухара, к тому же, была
издавна посредником в торговле России с Ираном, Индией и Китаем.
Культура
в эпоху Джанидов переживала упадок, как и экономика. В архитектуре,
декоративном искусстве, художественной литературе почти ничего нового не
появилось. Тем не менее, еще сохранялся высокий уровень оформления книг и
каллиграфии, появилась историческая хроника «Убайдал-лах-намэ» придворного
летописца начала XVIII в. Мир-Мухаммада
Амини Бухари, а в XVII в.
развивались медицина и фармакология. Интересовавшийся ими хан Субхан-Кули даже
написал медицинский трактат и построил в Бухаре больницу. Хотя политическая
ситуация при Джанидах скорее способствовала бегству из ханства лиц
интеллектуального труда, все же в XVII в. здесь был написан трактат о музыке, посвященный Имам-Кули-хану,
переписаны многие старинные трактаты, особенно по медицине и лекарствам. Тогда
же историки насчитали 114 поэтов, лучшие из которых (например, ткач Сайидо
Насифи) вовсе не были придворными панегиристами и критиковали современное им
общество.
История
среднеазиатских государств XVI—XIX вв. проходила под знаком особого
влияния узбекских династий и узбекского этноса, который сам
переживал сложный процесс этногенеза, начиная с XIV в. Он с XVI в. формировался также и путем перехода многих племен, явившихся основным
эт-нообразующим элементом узбеков, от кочевого к оседлому образу жизни,
одновременно умножая свои ряды и за счет тюркизации части древнего
ираноязычного населения Мавераннахра. Но основа этого населения сохранилась и
выстояла, несмотря на утрату почти на 900 лет (с момента падения государства
Саманидов в XI в.) собственной государственности,
несмотря на обилие контактов за это время с тюркоя-зычными и монголоязычными
племенами и народами, несмотря на частичную ассимиляцию ими и участие в той или
иной форме в этногенезе тюркоязычных народов Средней Азии.
В
рассматриваемый период ираноязычные жители Средней Азии также переживали
непростое время этнообразования единого народа — таджиков — на базе
сближения потомков согдийцев, бактрийцев, хорезмийцев, хорасанцев. Причем этот
процесс происходил вопреки иногда территориальной и диалектальной разобщенности
различных ираноязычных групп. Более того, в пределах государств с тюркоязычный
большинством и тюркскими династиями наблюдался исторический феномен смешения
части таджиков Мавераннахра и Хорасана, а также других, иногда более архаичных
ираноязычных групп с тюркоязычными племенами и кланами, воспринимавшими при
переходе к оседлости экономические, культурные и иные традиции таджиков, вплоть
до полного с ними слияния. Политически активность таджиков не имела
собственного выражения в XVI—XIX вв., так как государст-вообразующей
нацией и в Бухаре, и в Хиве, и в Коканде были узбеки. Однако таджики иногда
самостоятельно, иногда совместно с представителями других этносов, находили
возможности для отстаивания своей национальной позиции. Чаще всего это
случалось, когда районы с преимущественно таджикским населением (Каратегин,
Дарваз, Шугнан и другие) временно отпадали от Бухарского эмирата, который потом
обычно возвращал их себе — в ходе постоянно возобновляемых военных действий.
Впрочем, в самой Бухаре предпочтение отдавалось (как и в Самарканде)
таджикскому языку, которым пользовались как дома, так и при деловом общении. Он
был также языком преподавания в школах (мактабах) и медресе.
В дела
среднеазиатских государств, в основном населенных оседлыми жителями, активно
вмешивались и кочевники. Некоторые из них были подданными Бухары, Хивы и
Ко-канда, другие — независимы формально или фактически. Характерно, что обычно
это было связано не с этнической принадлежностью, а с родом занятий. Так в XVII—XIX вв. основная часть казахов, туркменов и каракалпаков
вела кочевой и полукочевой образ жизни в условиях либо политической
самостоятельности, либо постоянной борьбы за нее. В то же время другая часть
вышеназванных этносов, занимавшаяся земледелием и тяготевшая поэтому к оазисам
и долинам рек, находилась под сильным влиянием социально-экономических и
политических отношений, господствовавших в среднеазиатских государствах.
Наименее
многочисленными среди этих народов были каракалпаки, пришедшие вместе с
некоторыми племенами кыпчаков из Ногайской степи и занимавшие в XVII— XVIII вв. территорию в среднем и нижнем течении Сыр-Дарьи.
Они вели в основном полукочевой образ жизни, занимаясь скотоводством,
земледелием, рыболовством. У них господствовал родоплеменной строй и клановые
отношения определяли многое в хозяйственной, социальной и семейной жизни.
Однако родоплеменная верхушка быстро феодализировалась и система социальных
связей соответственно эволюционировала от патриархально-общинной к
патриархально-феодальной. Власть приобретала все более феодальный характер в
силу зависимости каракалпаков от западных казахов (Младшего Жуза) и
постепенного усиления в их среде роли мусульманского духовенства.
Желая
избавиться от постоянных нападений соседей, каракалпаки обратились в 1742 г. с просьбой принять их в русское подданство, но в 1743 г. под давлением казахского хана Абулхайра (1693—1748) вынуждены были в основной своей массе сняться с насиженных
мест и уйти на запад, где они вскоре столкнулись с ханами Хивы. Длившаяся с
конца XVIII в. война ханов с каракалпаками
закончилась подчинением последних в 1811 г. и их переселением в дельту Аму-Дарьи. Однако жестокий гнет своих и хивинских феодалов, особенно в созданных
каракалпаками новых земледельческих районах, спровоцировал их на восстания
1855—1856 гг. и 1858—1859 гг., которые были беспощадно подавлены ханскими
войсками. В дальнейшем попытки каракалпаков вырваться из деспотической
структуры Кунгратской династии были обречены на неудачу ввиду противодействия
каракалпакских феодалов, тесно связанных с ханами и с полученными от Хивы привилегиями.
Лишь после установления в 1873 г. протектората России над Хивой большинство
каракалпаков перешло под власть российского генерал-губернатора Туркестана.