Дипломная работа: Феномен сталинской национальной политики в СССР в 20–30 гг. XX века

Дипломная работа: Феномен сталинской национальной политики в СССР в 20–30 гг. XX века

“Феномен сталинской национальной политики в СССР в 20 – 30 гг. XX в.”

Ростов-на-Дону

2007 г.

Содержание

Введение

Глава I. Интернационализм и русский вопрос

§ 1. Становление доктрины

§ 2. Разрыв с патриотизмом

§ 3. Отрицание прошлого

Глава II. Социализм в одной стране и изменение подходов

§ 1. Эволюция взглядов

§ 2. Корректировка курса

§ 3. Декларации и реальность

Заключение

Примечания

Список использованных источников и литературы

Введение

Актуальность темы. Влияние модели сталинской национальной политики на межнациональные отношения продолжалось вплоть до трагического финала. Однако уже сейчас с полной уверенностью можно утверждать, что распад СССР и нынешние проблемы в отношениях населявших его народов обусловлены просчетами большевистских лидеров, в их числе и И.В. Сталина. В результате нынешняя Россия и образовавшиеся страны ближнего зарубежья представляют собой национальные государства, контуры которых были заложены после 1917 г. при реализации большевистской доктрины, основывавшейся на идее мировой революции.

После распада СССР обострился и “русский вопрос”. Возникло новое понимание нации как согражданства. Распад СССР поставил исследователей перед непреложным фактом: национальный вопрос, неоднократно провозглашавшийся окончательно решенным в нашей стране, заставляет народы бывшего СССР дорого расплачиваться за некомпетентность ученых и политиков. Обличение И.В. Сталина привело, как признается в современной науке, и к негативным последствиям. Под флагом борьбы со сталинизмом нередко призывают отказаться от всего позитивного, что имеется в теоретическом наследии и опыте решения национального вопроса в советскую эпоху.

Степень изученности. Проблемы разрешения национального вопроса в СССР нашли отражение огромном числе научных и популярных работ, специализированных периодических изданий, документальных и статистических сборниках, свидетельствах участников событий, связанных с выработкой и реализацией соответствующей политики. Издания, представляющие наибольшую научную ценность и отражающие особенности историографических этапов в изучении проблемы, представлены в монографии А.И. Вдовина “Российская нация: Национально-политические проблемы XX века и общенациональная российская идея”, изданной в 1995 г. [1].

Отечественное историографическое наследие по национальному вопросу содержит немало исследований, в которых изучению подвергалась национальная политика. В то же время в отношении работ, выпущенных в 30 – 80-х гг. XX в., справедлива критическая оценка. Они не отличались научной глубиной и основывались на схематизме. Этим трудам присущи, кроме того, догматические оценки и выводы, неадекватные исторической действительности. Политическая атмосфера вынуждала исследователей игнорировать реальные противоречия национальных процессов.

Отклонения от заданной линии подлежали разгромной критике, а подпадавшие под нее публикации изымались из научного оборота. Такая участь постигла, прежде всего, творения выдающихся русских мыслителей и ученых, изгнанных из Советской России после гражданской войны: Н.А. Бердяева, И.А. Ильина, П.А. Сорокина, Н.С. Трубецкого, Г.П. Федотова и других. Остракизму предавались все авторы российского зарубежья, придерживавшиеся иных политических убеждений.

Такое же отношение было к наработкам по национальному вопросу Л.Д. Троцкого, Н.И. Бухарина, С.М. Диманштейна, И.П. Трайнина, принадлежавших к большевистской когорте, но впоследствии отвергнутых по политическим мотивам. Теоретическое ядро советской науки о нациях и национальных отношениях, выступившее в качестве методологической основы исторических исследований, долгое время составляли труды В.И. Ленина и И.В. Сталина. В.И.Ленин, как известно, особо выделял в своем окружении И.В. Сталина как автора статьи “Национальный вопрос и социал-демократия”, написанном в 1913 г. Именно по его рекомендации И.В. Сталин был поставлен во главе Наркомата по делам национальностей в первом советском правительстве.

В 20-е гг. XX в. он представлялся в научной и пропагандистской литературе как верный ученик и проводник ленинской национальной политики [2]. Уже тогда особым качеством этого ортодокса считалась “сила аргументации” [3]. Опасность безупречного восприятия пролетарских вождей с их методами окончательного решения национального вопроса никем не замечалась. С.М. Диманштейн, известный исследователь национальной проблематики, репрессированный в 1938 г. [4], представлял такие подходы “невинным заблуждением, которое в дальнейшем можно исправить” [5].

В 30-е гг. XX в. национальная политика Советского государства именовалась уже не иначе как “ленинско-сталинской”. Появилось множество публикаций И.В. Сталина как теоретика большевизма в национальном вопросе [6]. В некоторых из них И.В. Сталин представал в качестве борца против тех, кто предлагал “образовать СССР... на базе вхождения отдельных республик в состав РСФСР”, то есть противником собственного же плана автономизации [7].

В исторической литературе 40-х гг. XX в. И.В. Сталин изображается уже не столько последователем Маркса и Ленина, сколько творцом марксисткой теории, создателем и руководителем советского многонационального государства, олицетворением “ленинско-сталинской” и просто “сталинской” дружбы народов [8]. М.Д. Каммари, один из главных авторитетов в теории национального вопроса, член-корреспондент АН СССР в 1953 – 1965 гг., в 1949 г. опубликовал статью с характерным названием “Создание и развитие И.В.Сталиным марксистской теории нации” [9].

В работах этого автора утверждалось, что “тов. Сталин создал марксистскую теорию нации, всесторонне разработал программу и политику партии в национальном вопросе, открыл наиболее целесообразные формы объединения национальных советских республик в единое союзное государство” [10]. На фоне таких заявлений официальные биографы писали куда как скромнее: “Сталин вместе с Лениным разгромил оппортунистические взгляды и догмы II Интернационала по национальному вопросу. Лениным и Сталиным была разработана марксистская программа по национальному вопросу”. Первенство Сталину безоговорочно отдавалось лишь в практических делах: “Нет ни одной советской республики, в организации которой Сталин не принимал бы активного н руководящего участия” [11].

Наметившийся сразу после смерти Сталина поворот в оценке его вклада в свершения страны, в частности в теорию и практику решения национального вопроса, не сразу отразился на ситуации в исторической науке. Определенность в данном отношении появилась лишь после XX съезда и опубликования в 1956 г. ленинской статьи “К вопросу о национальностях или об “автономизации” [12], которая существенно меняла представления о И.В. Сталине как непогрешимом вожде [13]. Своеобразные методы практического участия в решении национального вопроса в период образования СССР позволяли В.И. Ленину назвать Сталина “великорусским держимордой” [14].

Началось исправление ошибок, допущенных И.В. Сталиным, напоминавших, по сути, политические кампании его же эпохи [15]. В 1956 г. в печати появились статьи В.В. Пентковской и С.Я. Якубовской, в которых впервые в советских подцензурных изданиях привлекалось внимание к ленинской оценке сталинского плана автономизации [16]. А она, как известно, была негативной. На рубеже 50 – 60-х гг. XX в. предприняты и первые попытки переоценить вклад И.В. Сталина в теорию нации. М.Д. Каммари, в частности, постарался внести некоторые коррективы в представления об этапах сближения и слияния наций [17].

Однако импульсы XX съезда вскоре иссякли. После смещения Н.С. Хрущева дальнейшая десталинизация теории национального вопроса была прекращена. Ошибки Сталина в национальном вопросе в историографии 60-х – начала 80-х гг. XX в. сводились к двум аспектам. Они касались выдвижения плана автономизации и принятия решений о депортации народов в период Великой Отечественной войны. Но и в том и в другом случае находились смягчающие обстоятельства. Утверждалось вместе с тем, что И.В. Сталин не настаивал на реализации своего плана и сразу принял ленинскую установку, а депортации в какой-то мере оправданы жесточайшими условиями [18].

Имена В.И. Ленина и В.И. Сталина в литературе 60-х – первой половины 80-х гг. XX в. были разведены, а ошибки в теории и практике решения национального вопроса якобы исправлены. Определение “ленинско-сталинская” для обозначения национальной политики 20 – 50-х гг. исчезли из лексикона политических деятелей и авторов научных трудов. Но преодоления сталинизма, на мой взгляд, не произошло. Проведенные в 50-х и второй половине 60-х гг. дискуссии по теории нации оказались малопродуктивными.

В одной из статей, подводившей итоги, отмечалось, что “… известное определение нации, сформулированное И.В. Сталиным, является обобщением всего того, что было сказано К. Марксом, Ф. Энгельсом и В.И. Лениным” и “… научным марксистским определением”. Заявлялось, что оно представляет “часть марксистско-ленинской теории нации” [19]. Определение нации И.В. Сталина между тем отражало наработки австрийской школы нациологии начала XX в., не подходившие к реальностям России. Однако сомнению оно не подвергалось [20].

В изданной в 1985 г. книге “Марксистско-ленинская теории нации и социалистическая практика” констатировалось, что в своих теоретических построениях большинство исследователей исходят из известных четырех признаков нации, первые три из которых возражений практически не вызывают. Конкретизация же четвертого не имела четкости [21]. В историографии 60-х – начала 80-х гг. XX в. сложилась ситуация, своеобразие которой подметил известный советский ученый М.В. Крюков. По его мнению, при изложении истории национальных отношений пошли по пути простого замалчивания: “Сталин исчез со страниц … исследований, но концепции его остались” [22].

Объясняется это тем, что в условиях культа личности ленинские работы не могли в решающей мере повлиять на историографию [23]. Сам И.В. Сталин, провозглашая себя верным ленинцем, любое свое теоретическое новшество стремился обосновать ссылками на учителя [24]. Этот прием использовался не только И.В. Сталиным, но и многими представителями отечественной науки, сформировавшихся в его время, и, в какой-то мере, поколения их учеников. В результате получалось, что при отрицании роли И.В. Сталина как теоретика его идеи приписывались В.И. Ленину. М.В. Крюков отметил, что основной смысл работ, написанных в 60 – 80-е гг., “сводился к настойчивым поискам в ленинских работах подтверждения его приоритета в формулировании тех или иных положений, известных нам из выступлений Сталина” [25].

Попытка преодолеть сталинские подходы к теории и практике решения национального вопроса была предпринята на рубеже 80 – 90-х гг. Помимо работ А.П. Ненарокова и М.В. Крюкова она предпринималась А.Н. Мельниковым. Раздел его книги “Размышления о нациях” имел вызывающее название: “Чьими идеями живем? Сталин и Бауэр против Маркса, Энгельса и Ленина” [26]. Т.Ю. Бурмистрова, напротив, настаивала на критическом анализе работ Сталина, отказе от догм, рожденных в годы культа личности. Она доказывала ошибочность представления, будто бы Сталин дал определение нации [27].

Согласно теории И.В. Сталина, “нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности четырех основных признаков, а именно: на базе общности языка, общности территории, общности экономической жизни и общности психического склада, проявляющегося в общности специфических особенностей национальной культуры” [28]. Внимательный анализ формулировки обнаруживает, что нация в ней не определена. Здесь перечислены признаки этноса [29]. Утверждения И.В. Сталина о том, что “только наличие всех признаков, взятых вместе, дает нам нацию”, что “достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией” [30], дела не меняют.

Анализ показывает, что В.И. Ленин не высказал одобрения такому определению нации. Он никогда не воспроизводил и даже не упоминал его в своих статьях. Он отмечал существование двух марксистских теорий в национальном вопросе: идеалистической теории нации Бауэра, в которой главным является национальный характер, и историко-экономической теории Каутского, главным для которой является язык и территория [31]. Одобрение касалось разъяснений содержания большевистской программы партии по национальному вопросу [32]. Поддержана была и идея национального самоопределения [33]

Этой же цели служило и разделение И.В. Сталиным народов на нации и народности. Отнесение народа к разряду народностей (народа, не обладавшего всеми признаками нации) в послереволюционное время использовалось для ограничения числа народов – вероятных претендентов на статус союзной республики [34]. Хотя с 50-х гг. XX в. перестали говорить о ленинско-сталинской национальной политике, но ленинизм не был отделен от сталинизма. Кризис, переживаемый страной после распада СССР, показал несостоятельность науки и политики, оторванных от реальных процессов развития.

В исторической литературе в советский период отмечалось, что национальную политику в СССР во многом определили представления о советском федерализме [35]. Она представлялась как форма перехода народов, стоявших на разных ступенях экономического и культурного развития, к полному государственному единству наций, к единой социалистической республике без выделения в ее составе частей по национальному признаку. В то же время федерация мыслилась как форма, обеспечивающая сближение и слияние наций. Форсирование процесса, начиная с образования СССР и ускорение его с конца 30-х гг., позволяет сделать вывод о политике интернационализации [36].

Полагалось, что русская нация ответственна за исторически сложившееся фактическое положение народов Российской империи и была обязана путем уступок устранить это неравенство. В середине 30-х гг. XX в., в условиях надвигавшейся войны и провозглашении победы социализма, было объявлено о преодолении недоверия между народами и торжестве дружбы. Однако дальнейшее форсирование сближения должен был обеспечивать опять-таки русский народ, нареченный ради этого великим и первым среди равных.

В этих же целях и тогда же ему был “присвоен” еще один двусмысленный титул “старшего брата”, который теперь уже якобы добровольно, в отличие от 20-х годов, взял на себя заботу о других советских народах. Одновременно русским отводилась главная роль борцов за коммунистическое счастье всех народов Земли [37]. В годы войны и послевоенные годы режима И.В. Сталина противоречивость национальной политики в СССР усилилась. Этот период характеризуется даже грубым произволом. Целый ряд народов Поволжья, Кавказа и Крыма в полном составе был выселен из мест исконного проживания.

Национальная политика, равно как и теория, не были подвергнуты десталинизации ни после XX съезда, ни на последующих этапах. Динамизм в развитии системы, характерный для 20 – 30-х гг. (образование новых национально-государственных субъектов, повышение их статуса), в последующие годы был утрачен. Теория национальных отношений не получила какого-либо развития. В основе своей она оставалась сталинской. Не исключалась перспектива полного слияния наций, однако эта цель не форсировалась. В 60-80-е годы отечественная историография пополнилась большим количеством работ о советском народе как новой исторической общности [38].

Эта идея тесно связана с высказанной в статье И.В.Сталина “Национальный вопрос и ленинизм” формулировкой общности наций при социализме. Написанная еще в 1929 г. и впервые опубликованная в 1949 г. эта статья, как видно, оказалась востребованной. Содержалось в ней и положение об использовании национальных языков. В качестве средства межнационального общения провозглашался русский язык. Нацию полагалось относить непременно к разряду этнических общностей [39].

Между тем, мировая наука не знала ограничения схематизмом, что позволяло ей избежать тотальной этнизации национальной проблематики. Принципы отечественной науки о нациях не позволяли давать объяснения происходившим в стране процессам [40]. Некоторыми исследователями это направление предложено называть нациологией. С точки зрения международной терминологии “советский народ” – это не менее правомерное понятие, чем все прочие “народы”, выражающие государственную принадлежность. Не было бы ошибкой употреблять и термин “советская нация” как эквивалент сталинского термина “советский народ”.

В СССР он не применялся из-за опасений, что это могло означать отмену наций как этнических общностей. В итоге приверженность сталинскому определению нации сыграла свою негативную роль в распаде государства. Без собственной “нации” и равноценного этому понятию “советского народа” СССР в глазах многих недоброжелателей оставался не более чем “колониальной империей”, “обязанной” в силу исторической закономерности сойти с мировой арены [41]. Утверждается, что с образованием СССР русский шовинизм стал принципом национальной политики. Провозглашение многонациональной общности служила лишь способом приобщения русского народа к управлению “тюрьмой народов”, “империей Кремля”. Борьбой с последствиями сталинской национальной политики освящается сепаратизм [42].

Источники. В качестве источников использовались доступные сборники документов, периодические издания, в которых печатались статьи советских руководителей, собрания сочинений В.И. Ленина, И.В. Сталина, Л.Д. Троцкого и др. Привлечены имеющиеся в фондах библиотек газеты и журналы, издававшиеся в изучаемый период 20 – 30-х гг. XX в.

Цели и задачи. В дипломной работе предпринимается попытка проанализировать феномен сталинской национальной политики в СССР в 20 – 30 гг. XX в., который до сих пор остается не изученным во всей полноте, тем более в соответствии с критерием исторической объективности. Именно этот критерий выдерживался при подборе и систематизации материала. Использовался, кроме того, проблемно-хронологический подход, являющийся для раскрытия темы, на мой взгляд, наиболее подходящим.

Для реализации намеченной цели выделены следующие задачи:

Произвести сравнительное сопоставление интернационализма и русского вопроса.

Рассмотреть становление большевистской доктрины национальной политики до 1917 г., в условиях Гражданской войны и в первые годы после ее окончания.

Выяснить причины разрыва с патриотизмом и его последствия.

Показать для каких целей производилось отрицание прошлого и как оно отразилось на идеологической ситуации.

Проследить, как установка “социализм в одной стране” на изменение подходов в национальной политике в СССР в 30-е гг. XX в. по сравнению с предшествующим периодом.

Подвергнуть анализу эволюцию взглядов большевистских лидеров и определить вклад И.В. Сталина в обновление доктрины.

Установить параметры корректировки курса и его особенности накануне Великой Отечественной войны.

Соотнести официальные декларации и историческую реальность, существовавшие несоответствия и позицию руководства.

Эти аспекты научного поиска положены в основу дипломного проекта, который состоит из введения, двух глав, включающих по три параграфа, заключения, научно-справочного аппарата, отраженного в примечаниях, и списка использованных источников и литературы.

Глава I. Интернационализм и русский вопрос

§ 1. Становление доктрины

Миф о мудром устроителе счастливой жизни советских народов был сотворен на том, что И.В. Сталин в конце 1912 – начале 1913 гг. по благословению В.И. Ленина подготовил и опубликовал статью “Марксизм и национальный вопрос”, отдельные положения которой уже подвергались анализу в предшествующих разделах. Эту статью вождя назвали “теорией и программной декларацией большевизма по национальному вопросу” [1].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6