Внешняя политика М.Тэтчер

договоренности между Западом и Востоком.

Особое место в переговорах заняли и вопросы взаимоотношений НАТО и

Организации Варшавского договора. Тэтчер сказала, что британское

правительство не стремится к разрушению Организации Варшавского договора.

Вместе с тем английское правительство считает тщетными и любые попытки

разрушить НАТО. "Мы выступаем за договоренность между НАТО и ОВД, за

устранение недопонимания, за рост доверия друг к другу", — заключила

премьер.[33]

В ответ на заявление Горбачева о необходимости укрепления доверия и

сотрудничества между государствами с различным общественным строем Тэтчер

ответила, что английское правительство также стремится к укреплению

доверия, и высказалась за более частые встречи и контакты на всех уровнях.

По окончании беседы премьер-министр подчеркнула, что она очень довольна

ходом переговоров и их результатами. Высказав свое личное позитивное

отношение к беседам, Тэтчер произнесла фразу, которая впоследствии часто

цитировалась в Англии: "Он мне нравится. Мы можем иметь дело друг с

другом". Английские газеты, оценивая результаты переговоров, писали, что

они открыли путь для визита премьер-министра Великобритании в Москву.

Правительство Тэтчер высоко оценило итоги встречи. Член кабинета Дж.

Янгер от имени британского правительства заявил, что "визит был очень

успешным и ознаменовал собой новую фазу в отношениях двух стран".

Впоследствии политические деятели и бизнесмены в беседах с советскими

дипломатами не раз возвращались к оценке переговоров с парламентской

делегацией СССР. Особенно важно, что в ходе визита именно вопросы

разоружения были в центре внимания. Когда советская делегация заканчивала

свой визит, Тэтчер вылетела в семидневную зарубежную поездку, конечным

пунктом которой был Вашингтон, где, встретившись с Рейганом, рассказала ему

о беседах в Чекерсе.

12 марта 1985 г. Тэтчер вылетела в Москву, на похороны К. У. Черненко.

Произошла встреча с Горбачёвым, которая была очень успешной и полезной,

беседа протекала в духе конструктивизма и сотрудничества, и дала

возможность расширить контакты, которые установились в декабре 1984 г.

Правительство Тэтчер одобрило новый курс в отношении СССР. Несмотря на это,

её отношение к Советскому Союзу продолжало оставаться противоречивым: с

одной стороны, она понимала важность для Англии добрососедства с СССР, с

другой - ненавидя социализм, продолжала не доверять советской стране,

считая, что с СССР можно разговаривать с позиции силы. Премьер-министр

руководствовалась при этом и тем ложным тезисом, будто СССР больше

заинтересован в развитии отношений с Англией, чем последняя с Советским

Союзом. Этот тезис подталкивал её к «нажимной дипломатии» в надежде, что

советское руководство будет более «покладистым». Одним из таких средств

нажима было обвинение советских дипломатов и сотрудников в Англии в

шпионской деятельности и соответствующие меры против них. Были вынуждены

покинуть страну известные советские журналисты, сократили квоту советских

дипломатов. Так правительство на деле «осуществляло» свой тезис о развитии

двусторонних отношений с СССР. Советское правительство ответило на это

твёрдо и решительно: оно немедленно объявило об удалении из СССР 25

английских дипломатов, сотрудников и журналистов. Это был удар, которого

Тэтчер никак не ожидала и не смогла правильно оценить. Ей советовали

остановиться и одуматься, но она решила продолжать свою тактику

«кавалерийского наскока».

По вине английской стороны создалось нелепое положение, при котором,

две крупнейшие военно-морские державы мира не имели в штатах посольств

военно-морских атташе, английские и советские средства массовой информации

лишились значительной части своих представителей. Советское правительство

не дало себя увлечь на путь дипломатической войны. В июне 1986 г. в Лондон

прибыл Э. А.Шеварднадзе, который передал специальное послание Горбачёва.

Советско-английские отношения стали развиваться быстрее в ряде вопросов, в

частности о ликвидации химического оружия, стороны достигли

взаимопонимания. В ходе визита были подписаны программа экономического и

промышленного развития до 1990 г., Соглашение о предотвращении инцидентов

на море и Соглашение об урегулировании финансовых и имущественных

претензий, возникших до 1939 г.

В марте 1987 г. Тэтчер посетила Москву, этот визит имел определяющее

значение для дальнейшего развития. Горбачёв подробно изложил советскую

программу создания системы всеобщей безопасности, центральным пунктом

которой было сокращение, а затем и полное уничтожение ядерного оружия.

Тэтчер, однако, всегда была апологетом политики ядерного оружия. Основные

её аргументы: когда не существовало ядерное оружие, были мировые войны, а с

его появлением войн не стало; ядерные силы Англии независимы и не могут

учитываться в советско-английских переговорах; и главное - по сравнению с

советским ядерным оружием ядерные силы Англии ничтожны. К тому времени,

когда состоялся этот разговор, программа сокращения и ликвидация ядерного

оружия до 2000 г., выдвинутая Советским Союзом, уже приобрела известную

популярность и многочисленных сторонников, в том числе и Англии. Зашёл

разговор и о британских силах сдерживания, Тэтчер настаивала на том, что

это «минимальная сдерживающая сила», которая не подлежит сокращению.

Выступала премьер и в защиту СОИ, рассматривая её только как

оборонительную.

Таким образом, в переговорах о ядерном оружии из-за непримиримой

позиции Тэтчер стороны не продвинулись вперёд, но это не огорчило Тэтчер,

напротив, отчитываясь перед парламентом, она с удовольствием говорила, что

дала ясно понять Горбачёву: Англия не готова принять идею безъядерной

Европы, «которая оставит нас опасно открытыми для советского

превосходства».

Обсуждение других вопросов принесло лучшие результаты: Тэтчер сумела

оценить важность сохранения в силе договора по ПРО и согласилась с

советской стороной в вопросе о необходимости заключения соглашения между

СССР и США о не выходе из него в течение установленного времени,

высказывалась за заключение соглашения о РСД в Европе, приветствовала 50%

сокращение стратегических ядерных вооружений СССР и США, обе стороны готовы

довести переговоры об уничтожении химического оружия до конца, подписан ряд

соглашений о сотрудничестве в области изучения космического пространства в

мирных целях.

7 декабря 1987 г. по инициативе Тэтчер состоялась следующая встреча с

Горбачёвым. Тэтчер одобрила подписание договора о РСМД, т. к. договор

означал начало поэтапного избавления мира от ядерного оружия, уничтожение

которого Тэтчер считала «утопией». Тэтчер заявила, что Британия не

присоединится к сокращению ядерных арсеналов, необходимо, утверждала она,

первоначально сократить химическое, и устранить дисбаланс между НАТО и ОВД.

Состоялся обмен мнениями и по вопросу об Афганистане. Премьер отметила, что

вывод советских войск приближается. Много места в переговорах занял вопрос

о двух перестройках - советской и английской.

Перемены во внутренней и внешней политике СССР Тэтчер оценила сразу.

Большое внимание к перестройке она стала уделять с 1987 г. В беседе с

Рыжковым Тэтчер подчёркивала, что в Англии происходят аналогичные процессы,

цель которых - повышение конкурентоспособности английских товаров. Тэтчер

прямо связывала вопросы перестройки с проблемами безопасности в Европе и

мире. Говоря о результатах, которые могут дать реформы в СССР, Тэтчер

делала вывод: «Мир движется к тому, чтобы стать более безопасным местом, и

если реформы осуществлять, то холодная война подойдёт к концу».[34] Вот

почему Тэтчер поддерживала процесс перестройки в СССР.

Впрочем, другим отношение Тэтчер к процессу перестройки, демократизации

и гласности в СССР, если рассуждать логично, быть и не могло. В самом деле,

в течение многих лет она критиковала Советский Союз, систему социализма

вообще за "тоталитаризм", отсутствие демократии, рассматривая авторитарную

систему в Советском Союзе как главное препятствие на пути улучшения

отношений Запада с Востоком. Сама по себе идея экономической перестройки

также была родственна идеям премьера, ее экономическим реформам.

Популяризируя в Англии советскую перестройку, Тэтчер сравнивала ее со

своими собственными реформами, что также должно было добавить

привлекательности ее действиям. Перестройка в СССР создавала более

благоприятные условия для развития советско-английской торговли, для

увеличения потребности Советского Союза в новом оборудовании, которое

охотно могли предоставить английские компании.

Был, конечно, в рассуждениях западных лидеров, в том числе и Тэтчер, и

холодный расчет, небескорыстные надежды на то, что из перестройки и

демократизации в Советском Союзе можно будет извлечь непосредственную

выгоду для себя, для укрепления своих внутриполитических позиций, для

борьбы со своим внутренним врагом — лейборизмом.

Тэтчер, доказывала, что она лучше лейбористов понимает значение

перестройки в СССР, что две "перестройки" — в СССР и Англии — создают

хорошую основу для взаимодействия двух стран и что благодаря именно Тэтчер

советско-английские отношения улучшаются с каждым месяцем.

Перестройку в СССР она изображала как отход Советского Союза от

социалистических взглядов, как фактическую констатацию их краха. Тэтчер

представляла перестроечные процессы как признание того, что

коммунистическая система не может обеспечить "тот уровень и качество жизни,

которые существуют в свободных демократических обществах Запада".

Премьер не скрывала своих надежд на то, что перестройка и гласность в

СССР окажут влияние и на страны Восточной Европы. Английское правительство

в течение ряда лет обращало особое внимание на развитие событий в Венгрии и

Польше, рассчитывая не только на развитие демократии в этих странах, но и

на их отход от социализма. Оно делало ставку даже на противопоставление их

Советскому Союзу. Нет никаких оснований полагать, что правительство

Тэтчер вдруг отказалось от своих планов. Тесные отношения Тэтчер с

Горбачевым давали ей возможность поставить себя в центр отношений Восток —

Запад. Для нее было важно, что в период больших перемен в мире она имела

добрые отношения с руководителями двух великих держав — СССР и США. Если

внутренние процессы в СССР одобрялись Тэтчер почти безоговорочно, то

внешнеполитические концепции Советского Союза, хотя и встречали более

благожелательное отношение, чем раньше, далеко не всегда разделялись ею.

"Во внешней политике картина менее ясная", — говорила премьер-министр.[35]

Похвалы в адрес отдельных внешнеполитических актов Советского Союза

сочетались у нее с заявлениями об опасности для Англии со стороны СССР.

Тэтчер предостерегала запад-ноевропейцев от "чрезмерного сближения с СССР",

напоминала о якобы сохраняющейся военной угрозе со стороны Советского

Союза.

Тэтчер не могла не знать о многочисленных заявлениях советского

руководства о ядерном разоружении, о согласии на глобальный двойной ноль в

отношении ракет средней дальности и оперативно-тактических ракет и о том,

что Советский Союз не увеличивает своих военных расходов. Она утверждала,

что советские вооруженные силы превышают чисто оборонительные потребности

страны, что "прежние угрозы остаются".

Не могла Тэтчер расстаться и с другой своей идеей:

видеть в политике Советского Союза коварные замыслы поссорить западные

страны с США.

Английского премьера не покидала мысль о том, что внешняя политика

Советского Союза представляет собой угрозу Англии, что это "хитрая, новая

тактика, направленная на то, чтобы внести раскол в НАТО".

Выступая на пресс-конференции консервативной партии в Скарборро весной

1989 года, Тэтчер так определила побудительные мотивы внешней политики

СССР: "Стратегия Советского Союза состоит в том. чтобы разделить и ослабить

Запад".[36]

Можно только удивляться, как такой серьезный политик, который смог

подняться над рядом своих старых представлений об СССР и о советских

политических лидерах, продолжал оставаться в плену своих идей об СССР как о

"коварном враге". Тэтчер не поняла или не захотела понять той простой

мысли, что события в СССР служат доказательством и своего рода гарантией

миролюбивого внешнеполитического курса Советского Союза.

Нелёгкое сотрудничество. ЕЭС.

Сообщение о победе консерваторов вызвало нескрываемую радость в Общем

рынке. Там надеялись, что, в отличие от лейбористов, которые были

противниками вступления Англии в ЕЭС и не слишком стремились развивать

сотрудничество страны с Сообществом, консерваторы пойдут на сближение с

Общим рынком. Лидеры стран Общего рынка полагали, что с консерваторами

будет легче договориться по спорным вопросам, в частности по наиболее

острой проблеме — сельскохозяйственной политике. Они считали, что избрание

Тэтчер явилось как бы подарком для них. Это показывало, как мало знали

лидеры ЕЭС нового английского премьера и как могут ошибаться даже опытные

политики. Заблуждение длилось недолго. Тэтчер сразу рассеяла их иллюзии на

тот счет, что консервативное правительство пойдет на уступки странам ЕЭС.

Она сделала заявление, что

обязательства, взятые в ЕЭС предыдущим английским правительством являются

чрезмерными и не могут дальше выполняться.

Тэтчер с первых шагов объявила себя непреклонным защитником интересов

Англии в ЕЭС. Началось ее сражение против остальных участников Сообщества,

которое продолжалось больше десяти лет. Послы западноевропейских

государств, прежде всего ФРГ и Франции, не раз говорили мне с раздражением

о "неуступчивости" Тэтчер, о том, что она своей узкоэгоистической позицией

осложняет принятие совместных решений. Ее принцип, говорили они, — брать от

ЕЭС больше, чем давать ему. Сама Тэтчер в доверительных беседах сетовала на

то, что лидеры ЕЭС относятся к ней с неприязнью: Тэтчер знала, что они даже

награждали ее нелестными эпитетами.

На первой же встрече руководителей стран — членов ЕЭС она потребовала

пересмотра суммы взносов в казну ЕЭС и значительного уменьшения доли

Британии, несмотря на то, что в договоре о вступлении Англии в Сообщество

был специальный пункт, где указывалось, что условия вступления страны в ЕЭС

могут быть пересмотрены лишь "в случае возникновения неприемлемой

ситуации". И хотя ситуация оставалась прежней, Тэтчер требовала пересмотра

шкалы взносов очень решительно.

Она требовала, чтобы взносы Англии в бюджет ЕЭС были уменьшены на

огромную сумму в 1 млрд. фунтов стерлингов.[37] Тогда-то руководители ЕЭС

обнаружили, что с Хитом и Каллагэном им было разговаривать значительно

легче, чем с леди "с голубыми глазами", которая настойчиво требовала "свой

фунт мяса".

На следующей встрече руководителей ЕЭС в Дублине ситуация настолько

обострилась, что казалось, все рушится. Англичане были против неоправданно

больших расходов на сельскохозяйственную политику ЕЭС (Англии вместе с ФРГ

приходилось покрывать издержки сельского хозяйства других стран ЕЭС).

Тэтчер, не стесняясь в выражениях, не переставала повторять: "Это наши

деньги". Даже английские дипломаты были потрясены манерой поведения своего

премьера. Когда партнеры Тэтчер предложили ей в виде компромисса возмещение

разового взноса Англии в 350 млн. фунтов стерлингов, она с презрением

отвергла эту "подачку". Тэтчер сравнивала взносы Англии и Франции —

соответственно, 9 млрд. франков и 700 млн. франков — и требовала, чтобы

партнеры Британии по ЕЭС взяли на себя сумму расходов в 9 млрд. франков. На

встрече ЕЭС в Люксембурге партнеры по Сообществу сделали Англии новые

уступки, назвав на этот раз цифру вдвое большую — 760 млн. фунтов

стерлингов. Но Тэтчер также признала эту сумму недостаточной и отвергла ее.

Когда встреча окончилась безрезультатно, премьер в свое оправдание

заметила: "Мы должны защищать британские интересы". Только в мае 1980 года

на встрече в Брюсселе после длительных и болезненных переговоров партнерам

удалось достичь компромисса. Участники Сообщества пошли на новые

дополнительные уступки Англии. Тэтчер не присутствовала на том заседании и,

узнав о результатах (очень благоприятных для Англии), осталась опять

недовольной, считая, что Каррингтон продешевил. Она вынесла решение в

Брюсселе на обсуждение кабинета, высказавшись против

его утверждения. Но произошло невероятное. Членам кабинета надоело

оттягивание решения этого важного вопроса. Положение Тэтчер в кабинете в то

время еще не было абсолютно доминирующим, и министры не согласились с ней.

Каррингтон твердо заявил, что он не признает никакое другое решение. Тэтчер

предполагала, что Каррингтона могут поддерживать и многие члены парламента.

Поняв, что идти против всех участников ЕЭС и своего собственного кабинета

слишком рискованно, она смирилась.

Реакция в стране на политику Тэтчер в ЕЭС была далеко не одинаковой.

Большинству англичан импонировало то, что Тэтчер так решительно отстаивает

национальные интересы. Особенно положительной была реакция фермеров.[38]

Фермеры давали деятельности Тэтчер в ЕЭС самую высокую оценку.

Непримиримость Тэтчер в отношениях с партнерами по ЕЭС определялась не

только ее монетаристской политикой, имевшей целью максимальное сокращение

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7