Великая Хартия Вольностей (1215г.)

был «лесной» вопрос, постоянно возникающий в течение 12-13вв., и нашедший

отражение в предыдущих хартиях. Постоянное расширение многочисленных

королевских заповедников, управлявшихся специальной «лесной»

администрацией, ущемляло владельческие права феодалов. Ст.44,47,48 решают

этот вопрос в пользу феодальной верхушки и в ущерб королю.

Таким образом, большинство статей первой группы направлено на пресечение

злоупотреблений короля в отношении владельческих прав крупных

феодалов(земля, леса), вытекающих из феодального обычая. Эти статьи не

только количественно выделяются среди чисто материальных требований

оппозиции, они отличаются конкретностью, детальностью формулировок.

Исключение составляет порой лишь неопределённость указания на субъектов

правоотношения («если кто», «никто», «другой» и т.п.), позволяющая

маскировать под этими словами интересы крупного феодала.

Говоря о недовольстве крупных феодалов отмеченными злоупотреблениями, и

о закреплении их интересов в большинстве статей первой группы, необходимо

особо отметить следующее. Финансовая политика короны, ущемляющая порой

отдельные интересы феодалов, в конечном счёте проводилась в интересах того

же класса феодалов в целом. Кроме того, вся тяжесть её ложилась отнюдь не

на крупных феодалов. Поэтому указанные статьи отразили лишь внутрисословную

борьбу по вопросу о разделе доходов за счёт эксплуатации широких масс

закрепощённого и свободного населения.

Статьи, отражающие материальные требования других участников оппозиции в

1215г., прежде всего рыцарства, а также горожан, представлены в Хартии

весьма скупо и выражены в более абстрактной форме. Материальные интересы

мелких и средних фригольдеров – под вассалов короны и непосредственных

вассалов баронства закреплены в ст.15,16,27,29 и 60. При этом ст.60,

имеющая отсылочный характер, прямо указывает на вассалов баронства.

Остальные же статьи, кроме ст.15, можно в равной степени отнести и к

баронам. В отличие от статей, касающихся непосредственно баронства, эти

статьи в окончательном тексте Хартии не получили какой-либо детализации, а

в ряде случаев приобрели более расплывчатый характер. Так, ст.15 указывает,

что не будет позволено «никому» брать пособие со своих свободных людей, за

исключением трёх предусмотренных феодальным обычаем случаев, в то время,

как ст.6 Баронских статей прямо указывала на барона. Ст.29 подтверждает

феодальный обычай, осуждая практику произвольного взимания при Иоанне так

называемых «сторожевых денег» вместо гарнизонной службы даже при согласии

рыцаря её нести и без учёта уважительных причин. Её так же можно понять

таким образом, что она имеет в виду любого воина, а не только собственно

подвассала.

Интересы горожан, купцов отражают последняя часть ст.12,ст.13,33,35 и

41. Ограничившись общим подтверждением древних вольностей городов и портов

(ст.13), констатацией единства по всему королевству мер и весов (ст.35), а

также освобождением водных артерий от препятствий для передвижения (ст.33),

что имело более общее значение, бароны не только не учли ряд отдельных

требований союзников по коалиции, но и нанесли по их интересам существенный

удар. Об этом свидетельствует, в частности, сравнение текста Баронских

статей и окончательного текста Хартии. Так, в ст.12 Хартии говорится о

взимании пособия с Лондона только в указанных случаях, как с коронных

вассалов, в определённом порядке и в умеренном размере. Однако самый

ненавистный горожанам налог – талья, упомянутый в ст.32 Баронских статей, в

окончательном тексте Хартии не упоминается. А ведь именно против этого

налога, произвольно собираемого Иоанном, выступали в первую очередь

горожане Лондона. Интересна в этом плане и ст.41. Защищая интересы купцов,

она, как видно из контекста, берёт под покровительство и купцов

иностранных. Поощрение королём и баронами торговых операций иностранных

купцов и защита их прав часто служили поводом для острых конфликтов с

горожанами, недовольными иностранной конкуренцией. Таким образом, вопреки

требованиям городского населения Лондона (его купеческой верхушки), король

и бароны, отстаивавшие свободу торговли иностранцев в своих меркантильных

интересах, закрепили это положение. В отличие от статей, касающихся церкви,

статьи, касающиеся Лондона ни словом не упомянули о прежней хартии Иоанна,

гарантирующей Лондону право ежегодных выборов мэра.

Итак, первая группа статей отразила материальные требования оппозиции,

которые сводились в основном к требованиям ограничить произвол короны в

области вассально-ленных и фиксальных отношений и уважать старинные

феодальные обычаи в этом вопросе. Вполне естественно, что бароны как лидеры

движения и представители его на окончательных переговорах с королём,

закрепили в Хартии прежде всего свои материальные требования. Другие же

участники оппозиции, выступившие вместе с баронами и доверившие баронам

закрепление своих требований, несмотря на силу и решающую роль этой

поддержки, получили неизмеримо меньше, а кое в чём и понесли ущерб в угоду

крупным феодальным собственникам. При этом следует учесть, что рыцарство не

имело своей программы, существенно отличной от баронской, а баронство,

добиваясь ограничения произвола со стороны короля, не было заинтересовано в

ограничении своих фиксальных притязаний в отношении собственных держателей.

Поэтому оно ограничилось несколькими весьма абстрактными обещаниями в

пользу своих вассалов и, если иметь в виду рыцарство, своих классовых

союзников. Горожане же вообще принадлежали к другому классу и сословию, и

там, где интересы короля и баронов противоречили интересам горожан,

последние были просто обмануты.

Самую значительную, вторую группу статей Хартии составляют статьи,

направленные на пресечение злоупотреблений королевского судебно-

административного аппарата. Это неудивительно, ибо эти статьи отражают в

основном единодушные и наиболее однозначные требования оппозиции; как в

стане крупных земельных собственников, так и в массе более мелких

фригольдеров и горожан. Эти статьи также расположены без особой системы, а

отсутствие чёткого разделения судебного и административного аппарата короны

ещё более затрудняет их систематизацию. И всё же можно попытаться выделить

какие-то подгруппы статей, наиболее сходных внутри данной обширной группы

по направленности и содержанию.

Ряд статей, например, подтверждает старинные «справедливые» обычаи в

области судопроизводства и те порядки, которые утвердились в этой области

со врёмен реформ Генриха II, войдя в фонд общего права (18,19,20,22,32,38).

Так, ст.18,19 в целом подтверждают порядок разбора некоторых специальных

видов судебных исков по гражданским делам (ассиз) – о новом захвате, о

смерти предшественника и др., установленный Генрихом II. Они расследуются

королевскими судьями с участием четырёх рыцарей от графства по месту

нахождения собственности. Специальное указание на эти ассизы в Хартии

отразило борьбу среди крупных феодалов за ренту, доходы, которая велась

методами «кулачного» права – в форме захвата и увоза движимого имущества

соседа, усиливающегося огораживания общинных земель и т.п. Ст.20 закрепляет

принцип штрафования, нашедший отражение ещё в хартии Генриха I, детализируя

и развивая его. Именно в этой статье Хартии 1215г. единственный раз

упоминается крепостной крестьянин – виллан. Однако это упоминание вряд ли

можно рассматривать как отход от принципа «исключения вилланства» и как

закрепление права виллана, аналогичного правам перечисленных рядом с ним

категорий свободных. В известном трактате английского юриста Генри Брактона

«О законах и обычаях Англии»(XIIIв.) указывается, что виллан не может иметь

никакого имущества, которое не могло бы стать собственностью лорда:

господин может отнять всё, когда ему будет угодно, включая и плуговую

запряжку виллана. Отсюда можно заключить, что обязательство короля о

нераспространении штрафа на плуговую запряжку виллана в ст.20 отражает лишь

стремление феодалов оградить своих вилланов от вымогательств центральной

власти в интересах самих феодалов. Без этого основного инвентаря виллан не

смог бы выполнять повинности.

Статьи 18,19,20,38 кроме прочего, официально закрепляют порядок

расследования гражданских и уголовных дел с помощью присяжных в качестве

свидетелей или обвинителей. Следовательно, этот институт, введённый

Генрихом II, прочно укоренился в английском судебном процессе, равно как и

система судебных приказов(ст.36). Вместе с тем изживший себя «суд божий» с

ордалиями и судебным поединком ещё окончательно не исчез из практики. Об

этом свидетельствует, правда косвенно, содержание ст.38 и 54. Последняя

статья, на первый взгляд весьма странная, имела целью сократить количество

поединков, происходящих по жалобе женщин и часто имеющих неблагоприятный

для обвиняемого исход: женщины – истицы могли выставить вместо себя на

поединок любого рыцаря, в то время, как обвиняемый вынужден был драться

самостоятельно.

Несколько статей (17,24,36,39,40,45) устанавливают в декларативной, как

правило, форме принципы и гарантии справедливого, бескорыстного, доступного

правосудия для всех свободных. В ряде случаев намеченные этими статьями

меры идут дальше реформ Генриха II. Так, по ст.17 суд Общих тяжб,

находившийся всегда при королевской курии и перемещавшийся вместе с ней во

время военных походов, теперь должен был постоянно пребывать в одном

определённом месте (им стал Вестминстерский дворец в Лондоне). Ст.24,

несмотря на свою краткость, очень многозначительная по содержанию. Указывая

на исключительность юрисдикции короны по подсудным ей делам, она

подтверждает высшую судебную компетенцию короны, отстраняет королевских

чиновников от вмешательства в судебное разбирательство. Ст36,40 обещают не

превращать в дальнейшем уголовное и всякое правосудие, права и

справедливости в предмет торговли. Ст.45 настаивает на назначении на посты

только квалифицированных и добросовестных судей и чиновников.

Статья 39 – вероятно, самая известная статья Хартии 1215г., имеет особое

значение. Сформулированная также весьма декларативно, она содержит

стилистические обороты, которые приводят к спорам относительно её

содержания. Прежде всего, эта статья относится только к свободным людям, и,

значит, в эпоху Хартии она не могла являться гарантией неприкосновенности

всякой личности, как это утверждают некоторые буржуазные историки. По

мнению Д.М.Петрушевского весь контекст ст.39, где устанавливается

обязательность сословного суда пэров для наказания «свободного человека», а

также слова о том, что король может «идти» на этого человека, указывают

именно на крупного феодала – барона (Очерки из истории английского

государства и общества в средние века). Цель ст.39, по мнению Е.В.Гутновой,

заключалась в том, чтобы изъять баронов из-под действия обычных королевских

судов, поставив в особо привилегированное положение.

Такое предположение имеет значительные основания. Даже если мы будем

переводить «суд пэров» как «суд равных себе», мы увидим, что требование

такого суда содержится в Хартии в ст.21,52,56,57,59, т.е. только там, где

речь идёт об интересах крупнейших феодалов. Из контекста ст.52 и 55

складывается впечатление, что именно 25 баронов, о которых подробно

говорится в ст.61, и должны выступить в качестве «суда пэров» для решения

всех спорных вопросов между королём и подданными.

Положения ст.39 Хартии, как и других «нематериальных» её статей, могут

трактоваться и в более широком смысле. Видимо, ряд оснований к спорам по

поводу этой статьи даёт несовершенство перевода. Между тем, конструкция

статьи в точном переводе выглядит следующим образом: «Ни один свободный

человек не будет арестован, или заключён в тюрьму, или лишён владения, или

поставлен вне закона, или изгнан, или любым способом обездолен, и равным

образом мы не пойдём и не пошлём на него, кроме как по законному приговору

равных его (его пэров) или по закону (праву) страны».

Такая конструкция позволяет сделать следующие заключения.

Прежде всего, последняя часть статьи, начиная со слов «кроме как»,

вполне может относиться не только к словам о посылке сил, но и ко всем

предшествующим словам, а это значит, что все перечисленные действия могут

быть совершены «по приговору суда равных» или «по закону страны». Само по

себе требование «суда равных» представляет собой право феодалов всех

рангов. Но если даже бароны предусмотрели суд пэров только для себя, о чём

свидетельствует содержание некоторых других статей Хартии, то в качестве

альтернативы в статье присутствует «закон страны». Скорее всего положение о

«законе страны» относится здесь не к баронам, а к другим свободным людям, в

отношении же баронов действует «суд пэров». Но даже в этом, наиболее

вероятном случае, содержание статьи позволяет вывести её за рамки чисто

«баронской». Что же понимается в ст.39 под «законом страны»: феодальный

обычай или все нормы гражданского и уголовного права, судопроизводства?

Этот вопрос также не получил единой трактовки в литературе. На мой взгляд,

более правильным было бы перевести словосочетание Law of the land как

«право страны», что подтверждается использованием этого же термина в таком

же смысле в ст.23,42 и особенно 45. Есть основания считать, что во всех

этих статьях имеется ввиду не что иное, как «общее право», основанное на

обычаях», но уже включившее в свои предписания законодательство королей

предшествующей эпохи.

Характерно, что ст.39, которую часто относят к откровенно «баронским»,

«конституционным» статьям Хартии (12,14,61), в отличие от них не была

исключена из текста при переизданиях документа в XIII в.

Статьи 21 и 34 также заслуживают особого внимания. Они находятся в

резком противоречии со всей массой судебно-правовых статей, имеющих в

основном общее значение. Ст.21 прямо изымает графов и баронов из-под

действия укоренившейся со времён Генриха II судебной процедуры с участием

присяжных. Вст.34 речь опять идёт о всяком «свободном человеке», но, в

отличие от ст.39, содержание этого термина споров не вызывает. Обладателями

судебной курии, о которой здесь говорится, являлись крупные феодалы.

Статья, таким образом, ограничивает вмешательство короны в дела феодальных

курий с помощью одного из видов судебных приказов, наиболее ненавистного

феодалам.

Наконец, во второй группе статей Хартии можно особо выделить статьи,

пресекающие злоупотребления королевского административного аппарата

(чиновников) на местах(23,25,28,30,31). Они весьма просты для понимания и в

основном подтверждают старые обычаи, запрещая чиновникам брать имущество

без согласия владельца и произвольно принуждать свободных к определённым

видам работ.

В общем и целом статьи, касающиеся деятельности судебно-

административного аппарата короны, главным образом, на местах, были выгодны

прежде всего мелким и средним фригольдерам, на долю которых приходилась

основная часть злоупотреблений. Они были выгодны и баронам, поскольку

ограждали от злоупотреблений чиновников их имущественные и личные права.

Однако в этих статьях таилась и известная опасность для стратегических, а

не сиюминутных интересов баронства. Судебно-административные статьи Хартии,

в конечном счёте, способствовали укреплению и совершенствованию

центрального и местного судебно-административого аппарата, повышению его

авторитета в массе свободных, а значит способствовали подрыву судебных

привилегий и политического влияния феодальной верхушки. Сознавая

невозможность, а во многом и не желая нанести значительный удар по судебно-

административной системе в том виде, в каком она уже укоренилась со времён

Генриха II, бароны попытались кое в чём изъять себя из-под её действия

(ст.21 и отчасти 39). Более того, в одном случае была сделана попытка прямо

ограничить вмешательство королевской юрисдикции в их судебные права

(ст.34).

Последняя группа статей немногочисленна, но именно она придаёт Великой

хартии особый исторический колорит.

Эти статьи иногда условно называют «конституционными». О них говорят,

что они направлены не только против злоупотреблений короля и его аппарата,

но претендуют на установление новых политических порядков, в частности, на

ограничение политической власти короны.

К «конституционным» статьям Хартии чаще всего относят ст.12,14,39 и 61

(Хрестомат. памятн.). Возможность отнесения к этой группе ст.39, как

указывалось выше, весьма проблематична. Остаются ст.12,14 и 61.

Наличие в документе этих статей значительно усложняет оценку Хартии. В

литературе единая точка зрения по этому вопросу достигнута в следующем: 1)

документ 1215г. следует оценивать без его позднейших модификаций; 2) Хартия

– документ чисто феодальный, в котором не могли содержаться положения,

приписываемые ему историкам различных направлений. В остальном же оценки

Хартии колеблются от документа «феодальной реакции» до «противоречивого

документа» (Петрушевский Д.М. Великая хартия вольностей и конституционная

борьба в английском обществе во 2-й половине 13в.1918г.).

Поскольку решающую роль во всех оценках Хартии играет отношение к

ограничению королевской власти, закреплённому в «конституционных» статьях,

для аргументированной оценки Хартии необходимо ответить на ряд вопросов. Во-

первых, какова мера такого ограничения; во-вторых, в интересах каких

классов проведено такое ограничение, и в-третьих, отражает ли такое

ограничение потребности общественного прогресса. Иначе говоря, надо

ответить на вопрос, насколько Хартия как документ, отразивший конкретное

соотношение социальных политических сил, выросший из политического

конфликта и обладающий силой правового воздействия, своим влиянием на

политические порядки страны могла объективно содействовать историческому

развитию. В любом случае, однако, оценка Хартии будет иметь в известной

мере абстрактно-теоретический характер, ибо Хартия 1215г. ввиду

непродолжительности своего юридического существования не успела реально

повлиять на политические порядки в стране.

Группа «конституционных» статей. Ст.12 ограничивает фискальные права

короны в отношении взимания щитовых денег и феодального вспомоществования,

особенно часто и произвольно взимавшихся Иоанном. Они должны теперь

взиматься только «по общему совету королевства». Согласно ст.14 этот общий

совет состоит из самых крупных духовных и светских феодалов и включает

только непосредственных вассалов короля. Сравнение ст.12 со ст.32 Баронских

статей позволяет сделать вывод, что в окончательной редакции положения этой

статьи значительно изменили свой смысл и направленность. В ст.32 Баронских

статей выдвигается идея общего совета королевства, без указания состава,

для сбора «щитовых денег», феодального вспомоществования, а также тальи и

пособий с городов, имеющих «относительно этого вольности». Однако в

окончательной редакции ст.12 и 14 очевидна попытка баронов закрепить

ограничение фискальных прав короны в своих, чисто баронских, узко сословных

интересах. Традиционно существующий при короле совет феодальной знати,

обладающий чисто совещательными функциями, теперь по существу наделяется

решающим голосом по финансовому вопросу. А между тем «щитовые деньги»,

которые бароны упомянули, и талья, которую они опустили из окончательного

текста, до середины 13в. составляли основные источники финансовых

поступлений в казну. В результате здесь уже не просматривается движение к

сословно-представительной монархии и юридическая форма её будущего

выражения, как в ст.32 Баронских статей.

Узко сословные интересы баронства выражаются в ст.12 и 14 также и

потому, что уплата «щитовых денег» входила в обязанности прежде всего

непосредственных вассалов короля. Вместе с тем, вряд ли можно считать, что

ст.12 создаёт возможность для откровенной баронской олигархии. Сам институт

«щитовых денег» не упразднён, в руках короля остаются и другие финансовые

прерогативы, которые он может использовать без всякого обращения к совету –

сбор тальи, различных экстраординарных налогов, к которым широко прибегал

Иоанн и о которых, кстати, ничего не сказано. Можно было бы отметить и тот

факт, что бароны волей-неволей «позаботились» в отношении «щитовых денег» и

о других слоях населения, ибо на практике к их уплате в 13в. привлекалось и

свободное, и даже крепостное крестьянство. Однако, эта «забота», конечно

аналогична «заботе» о виллане в ст.20.

Статья 61, безусловно, внешне самая «олигархическая». Она выступает как

гарантия мира и соблюдения Хартии, и имеет чисто политический характер.

Между тем, в ней, как и в материальных статьях Хартии, отразилось чисто

вассальное отношение баронов к королю, стремление поставить королевскую

власть в рамки феодального обычая. Узаконив возможность мятежа, в котором

они вполне оправданно видели единственное средство давления на короля,

бароны исходили из феодального обычая, предусматривавшего, что злостное

нарушение сеньором своих обязательств в отношении вассалов может освободить

последних от клятвы верности.

Положения, аналогичные ст.61, содержались во многих правовых памятниках

стран Европы периода феодальной раздробленности, например, в венгерской

«Золотой булле» 1222г. Однако по сравнению с этими странами Англия давно

уже сделала гигантский шаг вперёд в области государственной централизации и

укрепления королевской власти. Попытка законодательно закрепить в новых

условиях старый феодальный обычай, планирование в «статье мира» настоящей

войны с королём, вряд ли может считаться прогрессивной мерой.

В то же время, историческая ситуация в Англии ясно отразилась на позиции

баронов в ст.61. В отличие от «Золотой буллы» бароны уже не могли

зафиксировать автоматическое право на восстание «знатных королевства» в

случае нарушения документа, а тем более – право на восстание каждого из них

в отдельности. В ст.61 предусмотрены уже и специальный комитет как

представительный орган всех баронов, и определённая процедура исправления

нарушения, но главное – положение об участии в войне против короля «общины

всей земли». Более того, бароны настаивают на обязательном участии «общины»

в этом движении (положение о всеобщей присяге). Таким образом, бароны

попытались придать возможной войне с королём видимость не баронского

мятежа; а общего движение всех свободных, широкой оппозиции во главе с

баронами, как это уже было в конфликте 1215г. В ст.61, следовательно,

отразилось осознание баронством исторической обречённости бывших баронских

мятежей как средства, способного без поддержки других слоёв свободного

населения нанести удар по королевской власти.

Также следует отметить, что оценка Хартии, вероятно, не может быть

однозначной. В исторической перспективе она сыграла прогрессивную роль, и

прежде всего в области политической идеологии – роль политического

манифеста, своего рода феодальной декларации прав. В1215г. Хартия

непосредственно отразила расстановку социально-политических сил в условиях

конфликта, временный компромисс короля и лидеров движения – баронов. Однако

зафиксированные в Хартии попытки крупных феодалов ограничить осуществление

королевской властью ряда наиболее ненавистных баронам прерогатив

(ст.12,21,34) и ввести в той или иной форме (но в рамках централизованного

государства и при сохранении мощного центрального аппарата) контроль за

осуществлением этих прерогатив (ст.14,61) не могут считаться определяющими

при оценке Хартии. Даже юридически, в том виде, в каком они нашли отражение

в этом документе, попытки по сути дела ничего не меняли в положении

королевской власти в Англии. Закон (Хартия) не ограничил существенно власть

короля, а комитет 25 баронов мог препятствовать осуществлению этой власти

лишь в случае нарушения данного закона и после соблюдения определённой

процедуры. Что же касается фактической стороны дела, то претензии баронов в

корне противоречили долговременному соотношению сил в пользу центральной

власти, были утопичны, а потому тотчас отброшены жизнью. Центр тяжести, как

представляется, приходится в Хартии всё же на судебно-административные

статьи, которые стимулировали прогрессивные тенденции в развитии английской

государственности, были реальны, и потому оказались жизнеспособными.

4.Историческая судьба Хартии.

Заложив в Англии основы правового порядка, который должен был сменить

безраздельно господствовавшую систему правительственного произвола, Великая

Хартия не создала вполне удовлетворительных технических средств, которые бы

гарантировали проведение в жизнь юридически поставленных ею принципов и

делали невозможным возвращение к старому порядку. Великая Хартия явилась

лишь первым и чрезвычайно важным шагом английского общества по пути к

свободе. Она юридически формулировала выдвинутую жизнью задачу и тем

создала почву для правомерной борьбы и дала в руки обществу широкую и

определённую программу, способную объединить самые различные общественные

элементы в их стремлении к свободе.

Юридическую силу Хартия 1215г. имела лишь несколько месяцев. В конце

августа 1215г. римский папа, примирившийся с Иоанном, аннулировал Хартию

папской буллой.

Иоанн Безземельный, уступив перед вооружённой силой своих подданных,

впоследствии отказался от Хартии. Снова началась вооружённая борьба, но

смерть Иоанна (1216г.) помешала довести её до какого-либо определённого

результата. Но Хартия уцелела. Его наследник, малолетний Генрих III,

уступая баронам, подтверждает Хартию. Такого рода подтверждения сделались

своего рода традицией (44 раза между 1327 и 1422гг.).

В условиях начавшейся баронской войны, после смерти Иоанна в 1216г. от

имени малолетнего Генриха III было осуществлено первое переиздание Хартии.

22 её статьи

(10,11,12,14,15,25,27,42,45,48,49,50,51,52,53,55,57,58,59,61,62,63) не были

включены в Хартию 1216г.

Второе переиздание документа произошло в 1217г., когда был воспроизведён

вариант 1216г. с незначительными изменениями.

Последнее переиздание Хартии 1215г. состоялось в 1225г. Феодалам удалось

добиться включения в текст 1225г. некоторых уступок. В последней статье

Хартии 1225г. говорилось, что соблюдение Хартии зависит от воли короля,

взамен чего ему гарантируются субсидии со стороны большого совета

феодальных магнатов. Такой совет действительно созывался Генрихом III до

1258г. Однако в своей политике король совершенно не считался с ним, и при

отказе в субсидиях пополнял казну за счёт различных налогов и поборов.

Текст 1225г. был окончательно подтверждён королём Эдуардом I в

парламенте и стал законом, который в латинской редакции получил название

«Статус о неразрешении налогов» (1297г.). В этом акте было, в частности,

провозглашено, что никакие налоги, пособия и поборы не будут налагаться и

взиматься без воли и общего согласия архиепископов, епископов, графов,

баронов, рыцарей, горожан и иных свободных людей королевства. Из всех

статей Хартии 1215г. в него вошли с изменениями

ст.1,9,13,20,21,22,23,33,39,40,41,47, причём они были сведены в 9 статей.

В дальнейшем Хартия постоянно модифицировалась, её содержание

толковалось и изменялось применительно к новым условиям. Особое внимание

привлекала ст.39. Между 1331 и 1363г. парламент много раз интерпретировал

эту статью, придав ей почти современное звучание. Так, «законный приговор

равных» получил трактовку «судебная процедура с участием жюри присяжных»;

термин «закон страны» приобрёл вид «надлежащей правовой процедуры»; слова

«ни один свободный человек» были сначала заменены словом «никто», а затем

словами «ни один человек, какого бы сословия или состояния он ни был…».

Своё подлинно новое существование она начнёт в период, предшествующий

английской революции, в XVII веке, когда знаменитый судья Кок извлечёт её

из архива, отряхнув «пыль веков», истолкует в интересах ликвидации

абсолютизма, расширения парламентских и судебных полномочий. Общие

формулировки Хартии, продиктованные социальным составом коалиции 1215г., в

особенности постоянное упоминание «свободных людей», облегчило дело, за

которое ратовал Кок. Признанная официальной политической доктриной

послереволюционного правительства, Хартия становится символической частью

неписаной английской конституции.

Список использованной литературы.

1. Всеобщая история государства и права под ред. З.М.Черниловского, Москва,

1996г.

2. Всеобщая история государства и права под ред. К.И.Батыра, Москва, 1996г.

3. Документы по истории зарубежного права, Москва, 1987г.

4. История государства и права зарубежных стран под ред. Галанзы, Москва,

1980г.

5. Савелло К.Ф. Раннефеодальная Англия, Москва, 1977г.

6. Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы,

Москва, 1976г.

7. Барг М.А. Исследования по истории английского феодализма в XI-XIII вв.,

Москва, 1962г.

8. Гутнова Е.В. Возникновение английского парламента, Москва, 1960г.

9. Петрушевский Д.М. Очерки из истории английского государства и общества в

средние века, Москва, 1937г.

10. Петрушевский Д.М. Великая Хартия вольностей и конституционная борьба в

англ. обществе во II пол. XIIIв., 1918г.

-----------------------

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОТКРЫТЫЙ

УНИВЕРСИТЕТ

БАКИНСКИЙ ФИЛИАЛ

КУРСОВАЯ РАБОТА

По дисциплине:

История государства и права зарубежных стран

На тему: «Великая хартия вольностей»

Выполнил:

Студент юридического факультета группы №709

Гусейнов. Р.В.

Баку-2000г

Страницы: 1, 2, 3