Государство Русь (IX - начало XII в.)

полтора десятка княжеств-государств. Наступил период, получивший в

истории название периода раздробленности или удельного периода.

3.Русь языческая

В древних поселениях восточных славян почетное место занимали

языческие святилища — целый комплекс сооружений. Обычно несколько в

стороне от жилья и княжеского двора, где-нибудь на холме, на

возвышенном месте, на берегу реки, устраивалось капище -жертвенник.

Капища могли находиться под обыкновенным навесом или быть даже вовсе

открытыми. Сооружались они из каменных плит или песчаника, имели

круглую или овальную форму и были обращены на восток, навстречу

первым лучам солнца. В них поддерживался священный огонь, и отблески

его падали на окружавших капище идолов — изваяния языческих богов,

сделанные из дерева, камня и металла.

Археологи откопали несколько таких, чудом сохранившихся,

изваяний. Самым известным считается так называемый Збручский идол —

его нашли близ города Гусятина, у притока Днестра — реки Збруч. Это

четырехгранный столб из известняка, высотой около трех метров. Каждая

сторона разделена на три яруса: верхний посвящен богам, средний —

людям и земле, нижний — преисподней. На гранях столба — под одной

шапкой — четыре фигуры во весь рост, две из них женские. У каждой

фигуры — свои символы: сабля, конь, турий рог, кольцо и др. Какие

божества изображены на столбе, остается загадкой, которую вот уже

более столетия стремятся разгадать ученые, предлагая самые разные

версии. То ли перед нами четверка богов-охранителей, обращенная к

четырем сторонам света (боги востока, севера и т. д.), то ли одно

четырехглавое (или четырехликое) божество, символически воплощающее

модель мира, как его представляли древние люди. Збручский идол

датируют X веком (ныне этот памятник находится в Краковском музее).

Древние святилища нередко устраивали среди священных деревьев,

иногда в целых рощах; особым поклонением пользовались могучие дубы и

старые дуплистые деревья. Там и сям лежали священные камни.

Живописный вид требищ, величественная картина, открывающаяся на

окружающие просторы, должны были возбуждать в людях священные

чувства. Сюда стекались жители окрестных мест для совершения треб —

религиозных обрядов, молений, торжественных поминальных тризн; отсюда

они обращались к богам с просьбами или словами благодарности.

Языческие требы бывали шумными, нередко они выливались в массовые

обрядовые празднества. Авторы — правоверные христиане с негодованием

писали об этих «кумирских празднованиях», «бесовских игрищах»,

«веселиях сатанинских», когда на всю округу раздавался рев труб,

звенели бубны и гусли, слышалось «гуденье» (игра на гудках) и пение

бродячих артистов — скоморохов — и происходило всеобщее «скаканье» и

«плясанье». Важнейшую и серьезнейшую часть треб составляли

жертвоприношения. Они совершались по разным поводам и посвящались

богам. Следы их — в виде множества обгорелых костей и черепов

животных, остатков угля и золы, обломков культовой посуды — археологи

находят и в наши дни при раскопках древних святилищ. Письменные же

памятники сохранили свидетельства страшного обычая — человеческих

жертвоприношений. Рассказ об одном таком событии мы находим в

летописи под 983 годом (то есть всего за пять лет до принятия Русью

христианства). После успешного похода князь Владимир захотел отметить

победу жертвой в благодарность богам. Старцы и бояре, следуя обычаю,

решили, что нужна человеческая жертва, а для выбора ее положились на

жребий. Он выпал на «прекрасного лицом и душою» юношу, сына жившего в

Киеве варяга-христианина. Когда за ним пришли, отец воспротивился и

произнес по адресу языческих богов обличительную речь: «Не боги это,

а просто дерево. Нынче есть, а завтра сгниют. Не едят они, не пьют и

не говорят, но сделаны человеческими руками из дерева... Не дам

сына». Тогда княжеские посланцы разрушили дом, его хозяева были

погребены под развалинами. I Обычай приносить в жертву скот и птицу

долго держался в разных местах Руси даже после принятия христианства,

и еще в середине XVI века архиепископ Новгородский и Псковский

жаловался Ивану Грозному по этому поводу.

Впервые попытка зафиксировать на общегосударственном уровне

высший круг языческих божеств принадлежит, судя по «Повести временных

лет», князю Владимиру Святославичу. Согласно летописи, Владимир велел

поставить на холме возле княжеского теремного двора идолов Перуна,

Хорса, Дажьбога, Стри-бога, Симаргла, а под холмом — «скотьего бога»

Белеса (Волоса).

С появлением новой религии языческим богам пришлось туго.

Христианизация Руси происходила весьма активно, для этого постарались

стереть с лица земли ненавистные христианам символы «поганской веры»

— языческие святилища, капища и идолов. Князь Владимир, перед тем как

крестить киевлян, «разрушил храмы идольские со лжеименными богами»,

«требища всюду раскопал и посек и идолов сокрушил» и только после

этого призвал жителей собираться у реки для совершения нового обряда,

а затем велел ставить церкви по тем местам, где прежде возвышались

кумиры.

Так были подрублены основания привычно, столетиями

отправлявшейся народом языческой обрядности.

Крещеную Русь, однако, было трудно заставить полностью забыть и

отбросить языческое прошлое. «Скверные молбища идольские»

восстановить было невозможно, но в разных местах земли, и не только в

отдаленной глухомани, люди продолжали поклоняться, как своим богам,

лесу и камням, рекам и болотам, источникам и горам, солнцу и

звездам... А память о языческом пантеоне закрепилась в народном

языке: в пословицах и приметах, в названиях урочищ, сел, рек... Следы

той же памяти обнаруживаются в разных предметах народной культуры —

узорах на кружевах и тканых изделиях, украшениях домов, символических

изображениях на домашних вещах. Что же мы сегодня знаем о богах,

занимавших некогда места на древнерусском языческом Олимпе и

свергнутых затем силами христианства?

Прямых источников у нас крайне мало, и приходится

довольствоваться отрывочными, попутными, нередко — сбивчивыми

упоминаниями о древней религии славян в сочинениях греческих авторов,

в записках европейских и арабских путешественников, в обличительных

высказываниях русских книжников. Ценнейшие данные предоставляют

археологи, раскапывая и реконструируя древние капища, извлекая из

глубины культурного слоя изваяния идолов и культовые предметы. Очень

важны исследования этнографов и лингвистов, свидетельствующие о живой

связи веровании и религиозных представлении русских, белорусов,

украинцев в XVIII—XX веках с древними истоками языческой религии.

И еще один бесценный источник: язычество восточных славян, при

всех его неповторимых особенностях, есть лишь ветвь общеславянского,

шире — общеиндоевропейского, более того — общечеловеческого древа

языческой религии и мифологии. Обращаясь к другим ветвям —

родственным в первую очередь (западно- и южнославянским, балтским,

скандинавским), мы находим здесь материал для сравнений, для

восстановления навсегда, казалось бы, утраченных элементов язычества

Древней Руси.

Многое, очень многое остается неясным. В науке накопилось

немало предположений, догадок, противоречивых толкований, ученые

ведут дискуссии, медленно, шаг за шагом продвигаясь к истине.

4.РУСЬ ДВОЕВЕРНАЯ

С принятием христианства многое изменилось в народной жизни — в

повседневном быту, в культуре, в обычаях и понятиях русских людей о

мире.

Место языческих капищ с идолами заняли церкви со священными

изображениями на иконах и фресках. Языческие тризны с

жертвоприношениями сменились богослужениями и молитвами. Вместо

жрецов и волхвов явились священники. Тем самым полностью сменилась

вся внешняя форма религиозной жизни.

Другим стало и ее внутреннее содержание: вместо языческого

многобожия пришло и утвердилось понятие единого Бога, все

сотворившего и над всем властвующего; постепенно входили в сознание

представления о Сыне Божием Иисусе Христе, распятом, воскресшем и

вознесенном на небо, о его апостолах — учениках и последователях, о

Богородице и святых, об ангелах, дьяволе и бесах. Языческая культура,

как правило, культура бесписьменная, бескнижная. Христианство

принесло книги, в первую очередь — религиозные: Библию, жития святых,

поучения отцов Церкви (богословов-философов) и другие, а за ними —

сочинения исторического содержания, о природе, о чужих странах... С

книгами, иконами и фресками, с церковными службами и проповедями в

сознание русских людей всех сословий постепенно входили идеи и лица

Ветхого и Нового Заветов, деятели Православной Церкви и мировой

истории, персонажи мировой (а затем и русской) литературы. Мощный

поток новых для Руси литературных сюжетов, легенд, сказаний стал

распространяться письменным и устным путем. Языческую мифологию все

настойчивей вытесняла новая религия — христианская. Постепенно в быт

внедрялись новые, христианские праздники и обряды. Нередко они

как бы подстраивались под прежние, языческие. Так в народном

праздничном календаре возникли пары: Коляда — Рождество

Христово, Семик — Троица, Иван Купала — Иоанн Креститель и другие.

Люди, привыкшие по разным бытовым поводам обращаться к языческим

божествам и духам, включили теперь в число своих чудесных

покровителей и помощников новые силы — Бога и Богородицу, ангелов и

святых. Привычные, традиционные языческие верования смешивались с

новыми, христианскими. Происходили напластования: на христианских

святых переносились свойства и дела языческих персонажей (см. далее

раздел о святых). Народ в основной своей массе не мог воспринять

православную религию во всей сложности ее вероучения: такое было под

силу лишь сравнительно небольшому кругу образованных людей. Для

большинства же новая религия выступала в довольно-таки упрощенных

формах: в виде некоторого набора доступных понятий и образов, ставших

привычными обрядов, повседневных молитв, регулярных посещений церкви.

Народу оказались близки многие моральные нормы христианского учения,

выраженные в виде кратких формул: заповеди Моисея («Почитай отца

своего и матерь свою», «Не убий», «Не укради» и другие), в

Нагорной проповеди Христа («Блаженны милостивые, потому что они

помилованы будут»; «Блаженны миротворцы, потому что они будут

наречены сынами Божиими»), в молитвах («Отче наш...», «Пресвятая

Троица...»). Сама Православная Церковь, хотя и воевала с язычеством,

немало восприняла от него, от его миросозерцания и обрядности. Люди

Древней Руси не могли не ощущать сходства новой веры со старой. Оно

проявлялось прежде всего в понятиях о высшей силе, которая создала

мир и управляла им, о постоянной борьбе добра и зла и о возможности

средствами обрядов, молитв, магии воздействовать на них... По мнению

многих ученых, в народном сознании произошла не перемена веры, а

присоединение новой веры к старой. Язычество частью отмирало, частью

сохранялось, изменяясь со временем, частью же внедрялось в народное

православие. В итоге сложилось такое религиозное, духовное

общество,веру которого на западе стали называть двоеверием.

5.Сравнения русской истории с историей западных европейских

государств относительно начала становления

К историческим, бытовым (фактическим) отличиям присоединились,

что очень удивительно для мыслящего наблюдателя, совершенно

соответственные отличия физические и нравственные.

Физические: пространство, народонаселение, его плотность,

почва, климат, положение, система рек.

Нравственные: народный характер, религия, образование.

Рассмотрим, как эти отличия содействовали к произведению

одинаковых явлений и следствий с историческими, вышеперечисленными.

I. Пространство. Такая обширная страна, как Россия

Ярославова (между Балтийским морем, Польшей, Карпатскими

горами, Новороссийскими степями, Волгой и даль

ним Севером), страна в несколько раз более Франции, Англии

, Ломбардии, Ирландии, не могла быть вдруг, подобно

им, завоевана; пройти это пространство взад и вперед, вдоль

и поперек — недостанет жизни одного поколения, а покорить, содержать

в повиновении, тем более. Так и было.

Монголы после прошли ее, правда (и то в немногих направлениях),

но монголы ходили многочисленным войском,

почти целым народом, а норманны могли набегать только

артелями, с которых было довольно временной дани.

Итак, пространство представило невозможность быстрого

завоевания, а другое следствие от этой причины было следующее: земли

свободной было много, не так как на Западе, и никто не дорожил ею, ни

князь, ни бояре, ни местное население. Бери всякий, сколько хочешь, —

на что же было отнимать, насиловать? За что враждовать?

Обстоятельство весьма важное!

II. Народ туземный (славянский) был очень многочислен и

един по своему происхождению, — чего также не представит

ни одна страна того времени, Галлия, Британия, Италия, заселенные

раньше, получившие много разнородных обитателей.

Это единство сообщало ему твердость, доставляло влияние, которому

невольно подчинились малочисленные пришельцы. Норманны растворились в

славянском населении, подобно капле вина в сосуде воды, так что их

стало не видно, лишь только прекратились северные выселки, и они

остались одни, то есть, после Ярослава. А на Западе наоборот: там

взяли преимущество пришельцы и наложили свою печать на туземцев. Там

галлы, в известных отношениях, стали франками, а у нас варяги-русь

превратились в славян.

Надобно, впрочем, прибавить, что славяне, восприяв в недра свои

норманнов, удержали при себе доставленные ими дары, гражданство и

христианство.

Заметим еще вот что: многочисленность всегда внушает уважение к

себе. Князья, и особенно их мужи, находясь часто с немногими

помощниками, вдали от своих жилищ, среди многолюдных обществ, в

невыгодной для себя пропорции, должны были, естественно, из опасения,

воздерживаться от лишних притеснений, если бы даже когда и

представлялся им повод или случай, что и содействовало к поддержанию

доброго согласия и приязни между пришельцами и туземцами.

III. Заселение не сплошное, но разделенное лесами, степями,

болотами, реками, без больших дорог, при трудных

сообщениях, препятствовало в IX столетии всякому потоку

завоевания и также воздерживало завоевателей. Нельзя было

вдруг идти далее, не осмотревшись на месте, а это требует

времени. Все походы производились по рекам, а страны, ле-

жавшие вдали от оных, в глуши, по сторонам, в заволочьях,

оставались долго в покое, пока князья распространились по

всем городам, откуда уже могли, на досуге, ходить направо

и налево.

IV. Земля бедная, обильная только главными естественны

ми произведениями, удовлетворяющими первым нуждам, голоду и жажде, и

то за труд, с потом и кровью, земля, не

доставлявшая никакого излишка, не привлекала завоевателей.

Что взять было князьям, боярам, от ее бедных жителей? Они

спешили на промысел в другие богатые места, под Царьград,

к берегам Черного и Каспийского морей. Уже только тогда,

как пути были преграждены, ни домой на Север, ни в Гер-

цию на юг, и деваться было некуда, они, между тем, при-

выкнув к земле и жителям, остались жить на неблагодарной

почве. Совсем не то на Западе, где пришельцы нашли себе

рай земной, в сравнении с их отчизной, из которого некуда

им было желать более.

V. Климат суровый, холодный, заставлял обитателей жить

дома, около очагов, среди семейств, и не заботиться о делах

общественных, делах площади, куда выходили они только в крайней

нужде, предоставляя все с охотою князю и его боярам, чем устранялось

всякое столкновение и раздоры.

VI. Положение ровное, без гор, одинаковое, содействовало

одинаковости отношений, гражданскому равенству — везде

одни и те же выгоды и невыгоды. Некому и нечем было вос-

пользоваться. Феодалу негде было бы выстроить себе замка,

он не нашел бы себе неприступной горы, да и камня нет на

строение, а только сгораемый лес.

VII. Система рек, текущих внутри земли, странное отде-

ление от всех морей (Белого, Балтийского, Черного и Кас-

пийского), вследствие принадлежности устьев иноплеменни-

кам, мешали туземцам приходить в соприкосновение с дру-

гими народами, получать новые понятия, узнавать чужие вы

годы и невыгоды и судить о своих. Мы оставались одни и

шли своей дорогой, или, лучше, сидели дома, в мире и

покое, и подчинились спокойно первому пришедшему.

Различия нравственные:

VIII. Характер славянский. Нет нужды входить здесь в

доказательства, что одни свойства имеет северный человек,

другие южный, западный, восточный; что кровь у одного об-

ращается быстрее, чем у другого; что каждый народ имеет

свой характер, свои добродетели и свои пороки. Славяне

были и есть народ тихий, спокойный, терпеливый. Все древ-

ние писатели утверждают это о своих славянах, то есть за-

падных. Наши имели и имеют эти качества еще в высшей

степени. Потому они и приняли чуждых господ без всякого

сопротивления, исполняли всякое требование их с готовнос-

тью и не раздражали ничем. Поляне платили дань хозарам,

пришел Аскольд — стали платить ему, пришел Олег — точно

так же. «Кому вы даете дань?» спрашивает Олег северян.

«Хазарам». «Не давайте хазарам, а давайте мне», — и севе-

няне начали давать ему.

Такая безусловная покорность, равнодушие, противоположные

западной раздражительности, содействовали к сохранению доброго

согласия между двумя народами, слившимися вскоре воедино. (Только в

самых крайних случаях они стояли за себя: так, древляне убили Игоря,

так, словене разделались с буйной дружиной Ярослава. Пришельцы

понимали это и не доводили до крайностей.)

IX. Религия. Варяги-язычники встретились у нас со сло-

венами-язычниками, и оставляли одни других в покое. А за-

падные завоеватели встретились с христианами и начали действовать

друг против друга, — новый источник ненависти, которого у нас не

было.

Впоследствии варяги приняли христианскую веру и распространили

ее между славянами, принявшими ее так же, по своему характеру, без

сопротивления, по крайней мере, большей частью, а на Западе наоборот.

У нас пришельцы сообщили религию туземцам, а там туземцы пришельцам.

И вера принята у нас восточная, во многом противоположная

религии западной. Те получили ее из Рима, а мы из Константинополя. Не

место заниматься здесь разбором отличий между обеими церквями; укажем

только на те, которые соответствуют вышеописанным политическим

отличиям: западная более стремится вовне, восточная углубляется

внутрь; у них пропаганда, у нас сохранение; у них движение, у нас

спокойствие; у них инквизиция, у нас терпимость. Действуя вовне,

западная церковь вошла по необходимости в соприкосновение со светской

властью и получила на время преимущество над ней, а наша, углубляясь

внутрь, оставила светскую власть действовать, как ей угодно.

X. Образование. У западных племен, к которым пришли

завоеватели, уже было образование, — и гражданское, и умственное, —

кроме религиозного, о котором мы сейчас говорили. Каково же было им

расстаться с этими сокровищами в жертву варварам! А у нас

гражданского образования не было никакого, а только семейное,

домашнее, которого пришельцы не коснулись. Новое гражданское

образование привито у нас к дереву свежему, дикому, а там к старому и

гнилому. Их здание выстроено на развалинах, а наше на нови. Мы

получили гражданское образование от пришельцев, а западные племена

дали им.Столько различий положено в основание Русского государства

сравнительно с западными! Не знаешь, которые сильнее: исторические,

физические или нравственные! Каковы же они вместе, действуя одно на

другое, укрепляя себя взаимно, приводя к одному концу!

Эти различия развивались впоследствии и представляли из Русской

Истории, при общем (родовом) ее подобии, при единстве цели,

совершенную противоположность с историей западных государств, что

касается ее путей, средств, обстоятельств, формы происшествий, —

противоположность, которую представляет наша жизнь и теперь, несмотря

на все усилия, преобразования, перевороты, время.

Вот что надо иметь непременно в виду, скажем здесь к стати,

рассуждая о Русской Истории, в каком бы то ни было ее периоде,

произнося приговор ее событиям, разбирая ее достоинства и недостатки,

хваля и порицая действующие лица, изъявляя желания или опасения для

будущего времени.

Страницы: 1, 2, 3