Древнерусское феодальное право

компенсации за убытки. Движимая собственность (включая холопов) считается в

Русской Правде объектом полного господства собственника: при спорах о её

возвращении государство не накладывает штрафов, стороны сами договариваются

между собой. Доверившие имущество рабам и холопам (для торговых операций и

т. д.) несли в случае причинения убытков и истребления вещи ответственность

перед 3-мя лицами в полном объёме (ст. 116, 117). Иными словами,

законодатель понимал, что право собственности определяется волей самого

собственника. Защита движимости собственности, если это не было связано с

уголовным преступлением, не носило сословного характера - каждый вправе

равнозначно определять её судьбу.

Следует отметить сравнительную развитость обязательственного права ив

Киевской Руси. Это является еще одним свидетельством господства здесь права

частной собственности.

Обязательство представляет собой правоотношение, в силу которого

лицо, нарушившее интересы другого лица, обязано совершить определённые

действия в пользу потерпевшего. В древности существовало 2 вида

обязательств. Из правонарушений (деликтов и договоров), причём первые

возникли, видимо, раньше. В Русской Правде обязательства из деликтов влекут

ответственность в виде штрафов и возмещения убытков. Укрывающий холопа

должен вернуть его и заплатить штраф (ст.11 КП). Взявший чужое имущество

должен вернуть его и заплатить 3 гривны штрафа (ст.12, 13 КП). Договорные

обязательства оформляются в систему при становлении частной собственности,

но абстрактное понятие договора ещё не существует. Позднее под договором

стали понимать соглашения 2-х или нескольких лиц, в результате, которого у

сторон возникали юридические права и обязанности. В Древней Руси существует

несколько видов договоров.

Стороны (субъекты) договоров должны отвечать требованиям возраста

правоспособности и свободы. Однако в Русской Правде женщина выступает уже

как собственник имущества, следовательно, она была вправе совершать сделки.

В этом сборнике законов закреплено влияние на обязательства статуса

свободы. Холоп не являлся субъектов правоотношений и не мог отвечать по

обязательствам, всю имущественную ответственность за него нес хозяин.

Имущественные последствия сделок холопа, совершённых по поручению

господина, так же ложились на последнего. В Русской Правде доминирует

имущественная ответственность. Однако закуп, в случае нарушения условий

обязательств, мог обращаться в полного холопа, злостный купец- банкрот так

же обращался в рабства. При неразвитости рабства зарождается принцип,

согласно которому не выполняющий обязательства становился зависимым от

кредитора на тот срок, в течение которого отрабатывал ему весь объём долга

и убытков. В IX - XII веках письменная форма договора ещё не развилась, они

совершались, как правило, в устной форме. Для устранения последующих

взаимных претензий при заключении сделок должны были присутствовать

свидетели, но суд принимал и любые другие доказательства, удостоверяющие

договоры. Число известных Русской Правде сделок ещё не очень значительно.

О существовании одного из самых древних договоров- договора купли-

продажи говорят уже договоры с греками. Регламентировался он и в Русской

Правде. Здесь, прежде всего, выделены порядок купли-продажи челядина (ст.

16 КП и ст. 38 ПП), а также порядок установления добросовестности

приобретения вещи (ст. 37 и 39 ПП). Если продавец сбывал вещь, которая ему

не принадлежала, то сделка считалась ничтожной: вещь переходила к ее

собственнику, а покупатель предъявлял иск к продавцу о возмещении убытков.

В обиходе договор купли-продажи был самым распространённым. Продавались

имущество (движимость и недвижимость) и холопы, причём продаже последних в

законодательстве того времени уделяется большое внимание. В Русской Правде

регламентировалась не столько сам договор купли - продажи (его условии

зависели от воли сторон), сколько споры, возникавшие в результате взаимных

претензий. Стороны могли распоряжаться своей собственностью. Сделка о

продаже сколь-нибудь значимых вещей совершалась на торгу публично во

избежание последующих претензий. Договор займа был основной формой

поддержки хозяйственной стабильности при неурожаях и стихийных бедствиях, и

законодатель регламентирует его достаточно подробно. Договор займа

охватывал кредитные операции деньгами, продуктами и вещами. Он заключался

публично, в присутствии послухов. Исключения допускались лишь для займов в

сумме не более 3 гривен. В этом случае, для взыскания долга (при отказе

должника) достаточно кредитору принести присягу (ст.52 ПП). Должник обязан

был платить проценты, называвшиеся “резами” для денег, “наставом” при займе

меда, “присопом” в случае займа жита. Заёмщик и кредитор признавался

хозяйственно свободными, их отношения носили частично правовой характер,

государство не вмешивалось, поэтому, прослойка ростовщиков процветала.

Восстание 1113 года, направленное против ростовщичества вынудило

государственную власть регулированием конкретных правоотношений займа. В

Пространную Правду вошли специальные постановления Владимира Мономаха о

займах и закупах. Годовые займы с невысокими процентами - 10 куп от гривны

(50 куп равнялось 1 гривне), как и общие правила возвращения взятого в долг

с процентами, сохранялись. При долгосрочных займах запрещалось взыскивать

суммы из расчёта 50% годовых более 3-х раз, т.е. кредитор получал 150%

первоначальной суммы и договор считался исполненным (ст. 50-54 ПП). Купец,

лишившийся имущества при стихийных бедствиях получал рассрочку выплаты

долга на много лет, проигравший или “прогулявшийся” товар отдавался на

милость кредитора и мог продаваться в холопы. Имущество задолжавшего в

случае необходимости распределялась между несколькими кредиторами (ст. 54,

55 ПП). Мономах ввёл устав о закупах. Чётко регламентируя их положение.

Договор о поклаже закреплён в ст. 49 ПП, т.е. товаре, переданном на

хранение. Она гласит, что оставивший имущество на хранении другому лицу без

свидетелей не может требовать большего, чем ему возвращают. Хранитель

должен дать судебную клятву: “Ты у меня оставил лишь это, и я, сохранив

имущество, оказал тебе услугу”. В Русской Правде имеется упоминания о найме

рабочих “мостников” для ремонта и строительства мостов (ст. 97 ПП).

Устанавливается размер платы за работы и питание. Характер имущественного

найма в Русской Правде не раскрывается.

Наследственное право формируется и развивается в результате

установления частной собственности. “Институт наследства - указывал В.И.

Лени, - предполагает уже частную собственность”. В Киевской Руси, как во

всяком классовом обществе, наследственному праву принадлежала большая роль.

С его помощью богатства, накопленные поколениями собственников, оставались

в руках одного и того же класса. Уже договор Руси с Византией 911 года

различал наследование по завещанию и по закону. Это различие закреплялось и

в Русской Правде.

В Киевской Руси как во всяком классовом обществе, наследственному

праву принадлежала большая роль. С его помощью богатства, накопленные

поколениями собственников, оставались в руках одного и того же класса. Уже

договор с Византией 911 года различал наследование по завещанию и по

закону. Это различие закреплялось и в Русской Правде.

В Русской Правде содержится целый ряд норм, определяющих правовое

положение отдельных групп населения. По ее тексту достаточно трудно

провести грань, разделяющую правовой статус правящего слоя и остальной

массы населения.

В Русской Правде мы не встречаемся со свидетельствами о приниженном

положении женщины. По мнению нескольких исследователей, семья

патриархального типа отражена в Русской Правде в понятии “вервь”, т.е.

коллектива родственников, связанных общей ответственностью платежей “дикой

виры”. Однако, как следует из ряда статей Русской Правды, посторонние лица

могли вкладываться в общую виру, не будучи родственниками. В глубокой

древности наследования осуществлялись на основе обычного права, с правом

всего коллектива на какую-то часть имущества. Ранее всего

индивидуализировалось наследование движимости (лук, топор и т.д.). В XI

веке брак стал церковной прерогативой. В участии в судебных процессах о

наследовании могли отказать лицам без соответствующих церковных

свидетельств. С.В.Юшков считал, что он составлял 14-15 лет мужчин и 12-13

лет для женщин.

Право родни на долю штрафов в случае убийства закреплено в статье 4

договора с Византией 911 года. Видимо, родственники в любых случаях могли

претендовать на часть имущества. В остальном, договор рисует картину

развитого наследственного права, где действует первенство завещания над

законом. Статья 13 гласит “Если кто из русинов умрёт не урядив своего

имения, будучи на службе в Византии, а родственников там не имеет, то

возвращается имущество близким родственникам на Русь. Если оставит

завещание, то имущество идёт тому, в пользу кого составлено завещание”.

Споры о наследстве возникали довольно часто церковные Владимира 1 и

Ярослава Мудрого взяли эти тяжбы родственников под свою юрисдикцию.[43] Но

поскольку положение церкви в это время было не достаточно прочным, норм на

наследования имущества, вошедшие в Русскую Правду, расписаны очень

подробно. Институт наследования в Русской Правде - один из наиболее

разработанных.

В Русской Правде идёт речь об индивидуальной семье (муж, жена, дети)

с личным хозяйством. В статьях о “верви” подразумеваются коллективы

родственников. В Пространной Правде имеется целый устав о наследстве (ст.

90-95, 98-106). Две первые статьи (ст. 90, 91) закрепляют древние

ограничения в общинах смердов, имущество умершего, не оставившего сыновней

переходит к князю, дочерям до замужества выделяется часть на приданное. В

тоже время среди дружинников и бояр действовал иной принцип: наследство

князю не идёт, его наследуют дочери. В остальных случаях регулируется

наследование на базе частной собственности и индивидуального хозяйства.

Общий принцип наследования известен ещё по договорам с Византией:

приоритет наследования по завещанию с обеспечением законной долей членов

семьи. Статья 92 гласит: “Кто умирая разделит свой дом детям, на том

стоять, кто без ряда умрёт, всем детям идёт имущество”. Наследование по

завещанию ограничено сыновьями и женой, дочери получают только часть (ст.

93, 95). Дети от первой жены имеют право на часть имущества, принадлежащего

матери (ст. 94). Дети от рабыни не наследуют ничего, но получают с матерью

свободу (ст.98). Очень важно было бы знать время появления этого устава.

Вероятно, духовенство с самого начала старалось полагать различие между

законными и незаконными детьми, но сомнительно, соблюдалось ли строго это

различие во времена Ярослава. Любопытно, что устав обращает внимание на

детей от рабов, признает их, хотя и совершенно: хотя лишает их наследства,

однако дает им свободу вместе с матерью. Полное признание незаконности их

не допустило бы устав обратить на них внимание. Если будут дети разных

отцов, но одной матери, то каждый сын берет отцовское. Если второй муж

расхитил имение первого и сам умер, то дети его возвращают детям первого,

согласно показаниям свидетелей. Во всех случаях “двор” переходит младшему

сыну (ст.100), как менее способному к самостоятельному существованию.

Имущество малолетних детей находится под управлением матери: если она

выходит замуж, то назначается родственник- опекун. Мать, опекун, отчим

отвечают за это имущество и несут материальную ответственность за его

утрату. Своей частью имущества мать распоряжается самостоятельно, может

завещать его детям, лишать их наследства, если они будут “лихи” (ст.106)

Право наследования смердов противопоставляется наследованию бояр и

простолюдинов, а не сливается с ними. В Пространной Правде вопросам

наследования посвящен особый раздел (ст. 90- 95, 98-106, 108). Статьи 90,

91 относятся к боярам и смердам. Статья 90 гласит: “Аже умреть смерд, то

задница князю; аже будут дщери у него дома, то даяти на не, аже будуть за

мужемь, то не даяти части им”.[44] В Русской Правде под “задницей” понимают

все имущество, как движимое, так и недвижимое. Первая половина статьи 90

дает полное право князя на наследство умершего смерда. Это говорит о том,

что смерд вообще не мог иметь наследств своего имущества. Это положение-

“право мертвой руки”. Если его имуществом распоряжается хозяин, то перед

нами не только свободный общинник, но и не вполне феодально-зависимый

крестьянин: его положение напоминает холопа, посаженного на пекулий. Это

предположение подтверждается анализом статьи о “смердьем коне”. Ведь если

конь давался смерду князем, да и землю смерд получал от него же, то

совершенно естественно, что именно князь должен был распоряжаться наследием

смерда. Основным нововведением в наследственном праве смердов сводилось к

признанию того, что в случае его смерти его наследство должно переходить

только к его сыновьям, а дочери получают только выделения. Это означает,

что смерд, прикрепленный к земле получал во владение средства производства,

т.е. становился феодально-зависимым крестьянином.[45]

Наиболее интересными являются статьи о наследстве смердов. Написание

этих статей –117 и 118 Пространной Правды в различных списках различно.

Одно, “о задницехъ”, может быть отнесено ко всем следующим статьям,

трактующим о наследстве, другие, “аже умреть смердъ”, ”о смердьи статке”,

“о смердьи задници”, выделяют тему ближайшеготекста двух статей. В этом

тексте М.Ф.Владимирский-Буданов печальное преимущество в порядке

наследования смердов, отличавшее его от того, который существовал для бояр

и людей.[46] В.И.Сергиевич предпочитая чтение Дубенского списка (“аще

умреть смердъ безажю, то князю задница”), признает это положение правило в

судьбе выморочных имуществ, отрицая связь между ним и следующими словами о

“ччасти”, отдаваемой дочери. Существенные различия встречаются не только

в взаимном отношении статей и широты их значения, но и самого их смысла.

Рассматривая статьи о дочерней части как независимую от условий

выморочности, В.И.Сергиевич признает ее противоречащей статье 125: “аже

будеть сестра въ дому, то той заднице не имати, но отдадять ю за муж

братья, како си могуть.” Противоречие в том, что статье 125 отрицает за

дочерью право на часть в наследстве, а 118, по его мнению, вводит

“византийскле начало”, назначая дочери часть, равную части братьев. Часть-

не доля законных наследников, а выдел из имущества известных средств для

специальной цели: наделения вдовы, дочери или вклада на помин души. Размер

ее не определен в Русской Правде, вероятно, он и не был безусловно

определен обычным правом: “како си могуть”. В Русской Правде нет тут

противоречия, ее составитель понимал, что пишет; разумея под “частью ”

дочери или матери-вдовы долю движимого имущества, выделенную из общей массы

наследства. Такое толкование делает неизбежным признание имущества смерда

выморочным при отсутствии у него сына. При таком толковании статей о

смердьем наследстве перед нами встает аналогия их со статьями о наследстве

бояр-дружинников. Как могло возникнуть право князя на безатщину смерда,

умершего без сына-наследника? В.И.Сергиевич считает, что речь идет о смерде

как подданном, смерде в широком смысое слова и о праве князя на всякое

имущество, оказавшееся выморочным в земле-княжении.[47] Это заимствованное

византийское право. Отклоняя византийское заимствование, которое само по

себе ничего бы не объяснило в данной черте- не текста, а правового быта,

остаемся перед открытым вопросом. Возникновения права наследства связано не

только с общностью дома, труда, хлеба и имения, оно также связано с правом

и обязанностью взаимной защиты. Эту последнюю черту встречаем и в западном

и в русском средневековом праве. Русская Правда относительно смерда говорит

не о земле, а о ”статках” выморочных. Главный источник для заключения

выводов о положении смерда- Правда Ярославовичей и некоторые статьи

Пространной Правды. Вся Правда Ярославовичей носит однородный характер в

существенном содержании-это Правда княжья. Она вообще говорит о княжьих

доходах, но при чем тут смерд и “уроци смердом”? Место, которое смерды

занимают в Правде Ярославовичей – ценное пояснение к обязанности

новгородского князя “блюсти смердов”. По изложенному представлению об

отношениях между князем и смердами эта часть населения входит в состав тех

элементов, из которых слагалось особое “княжое общество”, социальный

организм особого уклада, служивший опрой самостоятельному положению князя в

земле-княжении. В этой связи становится понятным и право князя на

выморочное имущество смерда, принципиально тождественное с его правом на

наследство дружинника-огнищанина или изгоя.

Все это говорило о классовом характере защиты права собственности по

Русской Правде. Такой порядок наследования обеспечивал имущественное право

всех членов семьи и просуществовал до того момента, когда к наследованию

стали допускаться женщины. Одновременно устанавливалась зависимость

благополучия детей мужского пола от сохранения матерью средств

существования. В некоторых сферах наследственного права Русская Правда

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11