Апология рабовладения на Юге США в первой половине XIX века

гораздо дальше в своих размышлениях о пользе рабовладельческой системы и в

этом гораздо ближе приблизился к идее греческой демократии. Главным

критерием права на свободу становится не цвет кожи, а интеллект (т.е., по

Фицхью, богатство и

власть). Но, несмотря на отрицание расизма, как принципа разделения на

«достойных» и «недостойных», негры в данной системе остаются на позициях

самых бесправных и униженных, поскольку, если у белого есть шанс не стать

рабом, у афро-американца уже нет возможности как-либо изменить свое

состояние.

Глава 3. Религиозный, научный, литературный и политический аспект

рабовладельческой идеологии Юга.

У Кэлхуна и Фицхью появилось множество единомышленников и

подражателей - политики, профессора, законодатели, адвокаты, писатели.

Благодаря им рабовладельческое мировоззрение и пропаганда пополнялись

новыми идеями и аргументами, которые распространялись в сотнях

периодических изданий и книг.

Несмотря на меньшую известность описываемых в данной части работы

авторов, мы можем отметить гораздо большее количество ученых, упоминающих в

своих работах их имена и (или) разработанные данными историческими

деятелями концепции рабовладельческого общества.[92] Однако большая часть

исследователей лишь затрагивает какую-либо концепцию в рамках

рассматриваемой ими темы. Таким образом, единственным историком, наиболее

полно осветившим данный аспект в отечественной американистике, остается

В.В. Согрин[93]. Он дает довольно обширный обзор авторов рабовладельческих

концепций первой половины XIX века, привлекая различные источники.

3.1 Теории различного происхождения рас

В исследованиях советских и российских ученых говорится, что

защитники рабства обосновывали неполноценность негроидной расы

божественным предопределением. Данная концепция зародилась еще в XVII веке,

однако, оставалась актуальной и во время Ку-клукс-клана.[94]

Святые отцы проповедовали необходимость для рабов нести свой крест

и безропотно повиноваться хозяевам. В колониальный период появляются

различные варианты теории так называемого божественного предопределения

рабства негров. Извращая текст Библии, расисты утверждали, что негры –

прямые потомки Хама, Каина и прочих отрицательных персонажей Священного

писания. В своей фантазии они доходили до того, что объявляли негром даже

змея искусителя.[95]

К числу наиболее ранних и упорных мифов принадлежит миф о

«проклятии Хама». Согласно ему, подчиненное положение афро-американского

народа и система сегрегации отвечают божьей воле, нашедшей свое выражение в

Библии. Фактически в ряду обоснований угнетения негров это не первый миф:

поскольку само угнетение началось с работорговли и обращения негров в

рабство и поскольку в результате этого африканец становится предметом

собственности, самое раннее обоснование этого прибыльного промысла

заключалось в отрицании существования у негров человеческих качеств.[96]

Коль скоро негр попал в собственность наравне с лошадью или коровой, было

бы великолепно, если бы его можно было бы считать созданием, не

отличающимся сколь либо существенным образом от этих животных.

Служители культа, особенно на Юге, в проповедях убеждали прихожан,

и белых, и цветных, что над негром тяготеет божественное проклятие. Сам

цвет кожи негра, по их мнению, свидетельствует о том, что если негр и

человек, то человек второго сорта, созданный для повиновения белому

человеку.[97] Доходило до курьезов. Стремясь обратить в христианство

большее количество негров, церковники старались вести агитацию устами самих

же негров из числа обращенных. Так, баптистская церковь в Алабаме купила за

1000 долларов раба Цезаря Блэквелля, хорошего проповедника, и заставляла

его произносить проповеди.[98]

Как подметил Алексис де Токвиль «В древности раба удерживали лишь

оковы и смерть, южане же нашли способы сохранения своей власти, основанные

на рассудке. Они, если можно так выразиться, одухотворили деспотизм и

насилие. Древние лишь стремились помешать рабу освободиться от своих оков,

а наши современники постарались лишить его стремления к свободе.» [99]

Таким образом, и рабовладельцы, и священнослужители делали ставку не

только на вооруженное подавление выступлений негров, но стремились и

духовно и морально разоружить рабов. Служители культа проповедовали среди

негров фатализм, покорность судьбе. Они стремились убедить негров в том,

что для них нет и не может быть выхода из рабского состояния, что

непокорные рабы будут преданы проклятию и попадут в ад. Только покорность,

только терпение, выполнение заветов церкви обеспечат рабу возможность

попасть в рай, где нет ни бедных, ни богатых, ни рабов, ни рабовладельцев.

С течением времени библейское толкование неполноценности афро-

американцев стало изживать себя. Чтобы убедить белых жителей Союза в

правомерности порабощения черного народа, нужно было подвести под эту

теорию научную основу.

Среди расистских идеологов велись оживленные дебаты о том, была ли

черная раса неполноценной по происхождению, в силу естественных причин, или

же она стала таковой в результате длительной эволюции. Долгое время

преобладала точка зрения, основывающаяся на Священном писании, что

человечество, все его расы имели общее происхождение. Ее сторонники

доказывали, что разделение на расы происходило постепенно под воздействием

в первую очередь климатических и естественно-географических условий.

Обретенные белой и черной расами биологические, психологические и иные

различия объявлялись неискоренимыми.

В 40-50-е годы распространяется и становится господствующей другая

точка зрения, призванная обосновать разное происхождение человеческих рас.

Ее наиболее известным выразителем стал Джошуа Нотт, антрополог из Нового

Орлеана. Заявив, что ученый не может основывать свои суждения на Ветхом и

Новом завете, Нотт объявил, что существуют

более древние источники, доказывающие, что черная и

белая расы были разделены изначально. К таким источникам он относил, в

частности, древнеегипетские скульптуры, которые, по его убеждению, ясно

свидетельствовали о наличии уже в тот период «белой и черной расы». Негры,

по Нотту, принадлежали к самым варварским племенам земли, которые могли

принести какую-то пользу цивилизации, только будучи обращенными в рабство.

Антрополог-расист, любивший выступать в массовых аудиториях, стремился

иллюстрировать свои доводы доступными примерами, особенно часто напоминая

слушателям, что у негров не было даже собственного алфавита.[100]

В письмах к единомышленникам Нотт хвастался, что его идеи разделяет

все большее количество южан и что, в конце концов, они станут всеобщим

убеждением в южных штатах. Действительно, число оппонентов Нотта имело

тенденцию постоянно уменьшаться. Большинство из них отказались от

библейского догмата о едином источнике происхождения человечества и приняли

ту идею, что негры среди прочих низших существ были сотворены раньше

"белокожих" Адама и Евы.[101]

В 40-50-е годы XIX века возникает особая школа расистской

антропологии. Одним из ее признанных лидеров был Самюэль Картрайт,

председатель медицинской ассоциации штата Луизиана. Его заключения и

наблюдения стали достоянием всей "новой" антропологической школы и влились

в рабовладельческое мировоззрение.

Вещество, определяющее цвет кожи негров, утверждал Картрайт,

содержится также в их мозгу, нервной системе, мышечной ткани. Оно

детерминирует все поведение чернокожих, в том числе их специфические

болезни, к которым Картрайт относил, в частности, "мошенничество" и

"склонность к побегам".[102]

Подобные "заключения" наводнили сочинения расистских авторов. В

одном из романов, например, утверждения аболиционистов, что белый хозяин

мог позволить себе ударом кулака сбить негра на землю и лишить его чувств,

"опровергались" суждениями о том, что кожа и мышечная ткань негров обладают

такими свойствами, что о них должен разбиться кулак любого белого.[103]

3.2. Литературная полемика вокруг вопроса о рабстве

Чувствительный удар по рабовладельческому мифу о господстве в южных

штатах "земли обетованной" для черных невольников был нанесен в 1852 г.

книгой Гарриет Бичер-Стоу "Хижина дяди Тома". Однако случай, описанный в

романе – убийство полевого раба, каким был Том, да еще во время уборки

урожая, маловероятен, поскольку после запрета 1808 г. внешней работорговли

рабы были очень дороги. Чрезмерно жестокое обращение с рабами, а тем более

их убийство, уже не могли носить массового характера даже на нижнем Юге.

«Было время, - писал плантатор из Миссисипи в 1849 г., - когда, отбрасывая

гуманность, фермер мог убить раба, изнурять его до предела, чтобы потом

купить другого. Но сейчас не так. Цена на негра слишком высока в пропорции

к цене хлопка и это заставляет тех, кто ими владеет, сохранять их так

долго, как только возможно».[104] Английская актриса Ф. Кэмбл, жившая в

1838- 1839 годах на плантации в Джорджии, поддержав антирабовладельческую

позицию писательницы, признала, что история смерти Тома не является

«правдоподобной, поскольку цена раба как собственности защищает его жизнь

от страстей хозяина»[105].

Протестанты-южане, конечно, умели ценить свою собственность, хотя

это не исключало случаев жестокости по отношению к рабам. Бичер-Стоу

собрала документальные материалы к своему роману, опубликовав их в 1853

году под названием «Ключ к «Хижине дяди Тома».

Опасность книги была в полной мере осознана защитниками рабства, тут

же предпринявшими мощную контратаку. Только в 1853-1854 гг. на Юге

появилось 14 контрпропагандистских романов, ставивших целью ниспровергнуть

книгу Стоу. Их названия говорят сами за себя: «Хижина тетушки Фелиции»,

«Дядюшка Робин в своей хижине в Виргинии и Том без хижины в Бостоне»,

«Хижина и особняк, или рабы и хозяева», «Южная жизнь как она есть» и

т.д.[106] На целое десятилетие художественная литература Юга подчинила себя

описанию патриархального единения белых хозяев и черных рабов. А ее главным

представителем неизменно был Уильям Симмс, литературно одаренный писатель,

получивший даже имя "Лопе де Вега южных штатов".[107] Но литературные

различия между писателями-южанами, разделение их на художественные таланты

и посредственности не отменяло единого знаменателя их творчества - грубой

фальсификации истинного положения черных рабов и беззастенчивой апологии

"добродетелей" белых хозяев.

Рабовладельцы в этой литературе изображались как воплощение духовной

утонченности и доброты, культуры и воспитанности, по всем статьям

превосходившие грубых и жадных капиталистов «янки». Впрочем,

рабовладельческая пропаганда наделила особыми качествами не только

рабовладельцев, но и белое население южных штатов в целом. Все настойчивее

в ней проводилась мысль о господстве среди белого населения Юга социальной

гармонии, которой не было и не могло быть в северных штатах. А фундаментом

ее объявлялось все то же черное рабство.[108] Так в рабовладельческой

литературе формировался тезис о черном рабстве как первооснове и главном

условии сохранения и успешного развития демократии среди белой расы.

В своих трудах авторы нередко прибегали к еще одной излюбленной теме

– «цивилизаторской миссии», нередко пытаясь обосновать ее историческими

аргументами. В одном месте своего литературно-философского трактата «Мораль

рабства», У. Симмс предположил, что «негры с помощью белых учителей

добьются таких успехов в усвоении норм цивилизованных людей, что им вновь

будет предоставлена свобода».(Но уже в следующем предложении он отверг эту

крамольную идею).[109] Рабство, утверждал он, оказалось единственным

способом спасения для неполноценной черной расы: будучи вывезенными в

Америку и оказавшись под опекой цивилизованной белой расы, дикие

африканские негры были "одомашнены", стали все больше подражать своим

хозяевам, превращаться в некие подобия человеческих существ.[110]

«Проследите за историей Африки и вы убедитесь, что, будучи

предоставленными сами себе, черные варвары были обречены на один-

единственный выбор: или поедать своих собратьев, или быть съеденными!»[111]

Таким образом Симмс пытался доказать, что негры на протяжении всей истории

человечества ни разу не проявили способности самостоятельно выйти из

варварского состояния. Подобно другим идеологам расизма, Симмс сохранил

веру в то, что превращение негров в высшую расу было бы возможно только при

условии обращения их в белых людей, а это исключалось в силу законов

природы.

3.3. Рабство – гарант демократии

Апология социальных отношений, сложившихся в южных штатах, и острая

критика капитализма на северо-востоке оставались ведущей темой

рабовладельческой идеологии. Господство частной собственности, разделение

людей на эксплуататоров и эксплуатируемых рассматривалось как естественное

состояние человечества, фундаментальная первооснова любого общества. Речь

шла о том, какая из двух существующих эксплуататорских форм -

капиталистическая или рабовладельческая - была наилучшей. При их сравнении

идеологи рабства потребовали поставить во главу угла социальный критерий:

жизненные условия рабов и рабочих, а также капиталистов и плантаторов.

Многие защитники рабства, впитав идеи Кэлхуна и Фицхью, доказывали,

что наемные рабочие, по сути, те же рабы, но только находящиеся в гораздо

худших жизненных условиях. При этом приводились такие аргументы: в отличие

от черных рабов белые рабочие не имеют гарантированных источников

существования, вынуждены наниматься под угрозой безработицы даже за

"голодную" заработную плату; в случае болезни, инвалидности и по

наступлении старости все они остаются совершенно без средств существования,

в то время как черные рабы, их жены и близкие с момента рождения до смерти

надежно защищены отеческой опекой хозяев. Указывалось также, что среди

рабов, в отличие от наемных рабочих, нет бездомных, нищих, бродяг. [112]

Особое внимание уделялось сравнению черных рабов и свободных негров,

при этом умело препарированная статистика призвана была доказать, что

«свободные негры гораздо чаще совершают преступления, что в массе своей они

бездомны, предпочитают, будучи поражены ленью, слоняться без работы, короче

говоря, деградируют сами и усугубляют социальные проблемы общества в

целом»[113]. Полемизируя с идеологами северо-восточных штатов по вопросу о

положении свободных негров, защитники рабства приводили порой весьма

изощренные аргументы, например такой: разве не по причине физической и

умственной деградации свободных негров капиталистические штаты постепенно

лишили их избирательных прав? (Свободные негры в северо-восточных штатах

под воздействием Американской революции конца XVIII в. наделялись

избирательным правом, но уже в первой четверти XIX в. большинство из них

были этого права лишены.)[114]

Большинство апологетов рабовладельческого строя приходили в

очевидное противоречие с таким защитником рабства, как Фицхью. В отличие от

Фицхью, доказывавшего, что "естественным и неотчуждаемым правом" быть

рабами обладает большинство рода людского, причем как черные, так и

белые[115], они полагали, что рабство является уделом лишь черной расы. С

точки зрения укрепления влияния рабовладельцев среди белого населения США,

как высших, так и низших слоев, их позиция, конечно, была более

дальновидной: она могла быть поддержана белыми бедняками, и, кроме того, не

противостояла, а наоборот, провозглашала, хотя и цинично - на расистской

основе, - идеалы демократии и республиканизма, укоренившиеся в сознании

большинства белых американцев.

Профессор политэкономии из Виргинии Т. Дью настойчиво писал, что, с

одной стороны, только черное рабство может гарантировать демократические

права белого населения в целом. Ликвидация рабства, согласно его логике,

приводит неизбежно к тому, что работу черных невольников должна выполнять

часть белого населения. Эта часть оказывается в таком униженном положении,

что воспринимает хозяев в качестве антагонистов и пытается оттеснить их от

власти. Именно такая ситуация, доказывал Дью, складывалась в северных

штатах. С другой стороны, в южных штатах выполнение самой трудной работы

черными невольниками автоматически повышало социальный статус и чувство

достоинства низших слоев белого населения, формировало в их сознании

убеждение, что относительно рабов они и белые богачи составляют единое

целое - правящий класс. Только благодаря черному рабству, настаивал он,

политические права и свободы могли быть распространены на все белое

население и, следовательно, утвердить подлинно демократическое правление.

Демократия и республика, заключал Дью, располагают шансом сохраниться

только в рабовладельческом обществе, причем, если белая раса хочет иметь их

в качестве общего достояния, она заинтересована в увековечении рабства

черной расы.[116]

Профессор Дью развил тезис: негры обладают очевидными признаками

низшей расы, а потому именно им и предопределено быть рабами, в то время

как белая раса в целом являлась высшей, а потому именно ее представители и

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5