Апология рабовладения на Юге США в первой половине XIX века

нежели противоречие между трудом и капиталом. Реальным в тех условиях был

союз буржуазии и рабочего класса против рабовладельцев, а не альянс

капиталистов и плантаторов против белого пролетариата и черных рабов. Все

более сознавая это обстоятельство, Кэлхун с годами усиливал жесткую,

переросшую в конечном итоге в озлобление, критику капитализма. Перспектива

сохранения федерального союза представлялась ему в мрачном свете. В 1845 г.

на съезде представителей южных штатов в Мемфисе он призывал к развитию на

рабовладельческом Юге промышленности, торговли, банков, к строительству

дорог и каналов, имея в виду возможность самостоятельного государственного

существования Юга и выхода его из США.[66]

В конце жизни Кэлхун решился на публичное отречение от идей

Джефферсона и осуждение всех основополагающих принципов Декларации

независимости, и в первую очередь теории естественных и равных

неотчуждаемых прав людей.

Джон Кэдвелл Кэлхун был незаурядным теоретиком расистской идеологии.

Его идеи легли в основу большинства теорий оправдания порабощения

негроидной расы в Америке.

Кэлхун разработал теорию, которая не просто защищала рабовладельческий

строй, а давала южанам возможность гордиться им. Этот идеолог сравнил

политические системы Севера и Юга, доказав экономическое и социальное

превосходство последней.

Идеализируя греческую демократию, Кэлхун попытался перенести ее

принципы на рабовладельческую систему Юга. Он сделал вывод о невозможности

всеобщего равенства и всеобщей свободы.

Разработав теорию «достойных и недостойных», Джон К. Кэлхун открыл

широкие возможности для будущих апологетов расизма и дискриминации.

Глава 2. Взгляды Джорджа Фицхью

Джорджу Фицхью, в отличие от своего предшественника, было уделено

гораздо меньше внимания со стороны историков. Краткое упоминание о нем мы

встречаем в статье Т.В. Алентьевой.[67] Она обращается к его творчеству,

исследуя менталитет южан в предвоенный период. Но в данной монографии нет

ни ссылок на работы Фицхью, ни анализа его идеологии.

Более подробно данный теоретик рассмотрен в работе В.М.

Кричевского.[68] Здесь, как и в главе, посвященной Дж. Кэлхуну, историк

стоит на позиции критики концепций автора. Так же следует отметить и

большое количество цитат.

Самая полная разработка данного вопроса представлена В.В.

Согриным[69]. Исследование идеологических концепций Дж. Фицхью является

продолжением изучения данным автором вопроса развития теорий рабовладения

на Юге США.

2.1 Критика капитализма

После смерти Кэлхуна в 1850 г. лидерство в развитии

рабовладельческой идеологии перешло к Джорджу Фицхью. Фицхью родился в 1806

г. в Виргинии в семье образованного, весьма религиозного консервативного

юриста. В отличие от Кэлхуна он был книжником, начитанным в самых

разнообразных вопросах. Он хорошо знал классическую английскую

политэкономию, сочинения социалистов-утопистов, владел правовыми,

философскими, политическими теориями самых разных эпох. Также, в отличие от

Кэлхуна, Фицхью почти неотлучно жил в своей усадьбе и наряду с юридической

практикой, написанием статей и теоретических трактатов прилежно занимался

воспитанием девятерых детей. Два его главных сочинения, появившиеся в 1854

и 1857 гг., существенно развивали идеи Кэлхуна и претендовали на

всестороннее осмысление самых разнообразных общественных устройств, в

первую очередь рабовладельческого, капиталистического и социалистического,

и определение оптимального общественного выбора для Америки. В работе,

называвшейся "Социология Юга, или крах свободного общества", впервые

вводилось в обиход американской общественной мысли понятие "социология",

что свидетельствовало о серьезности теоретических притязаний автора.[70]

Главным авторитетом для Фицхью был его современник, английский

политический мыслитель, историк и писатель Томас Карлейль. Южанин свободно

заимствовал у Карлейля критику промышленного капитализма. Фицхью испытывал

симпатии также к Дизраели, обществу "Молодая Англия", в целом к тому

направлению английской общественной мысли, которое было определено как

торийский, или феодальный, социализм. Он тяготел к сонму доктрин

реакционного социализма, которые критиковали капитализм с позиций

исчезнувших или уходящих общественных систем, и добавил к ним еще одну,

свою собственную, представившую в качестве земли обетованной

рабовладельческую Утопию.[71]

Фицхью не ограничивался написанием теоретических трактатов, но

стремился активно воздействовать на массовое сознание. Хорошо владея пером,

он поставлял передовицы для ведущих рабовладельческих газет, тесно

сотрудничая с признанным рупором плантаторов "Де Боуз ревью", где в течение

десятка лет появилось около ста его статей.

Лейтмотив размышлений, рассуждений и пропаганды Фицхью - сравнение

капиталистического, называемого им свободным, и рабовладельческого обществ,

при этом первому достаются только черные, а второму - светлые краски.

Капитализм, или свободное общество, характеризовался им неизменно как

ничтожный маленький эксперимент истории, ограниченный как во времени, так и

в пространстве. Это, по убеждению Фицхью, «временное и частное отступление

от магистрального пути человечества, который был проложен

рабовладельческими цивилизациями Греции и Рима, развит средневековым

крепостным правом и продолжен в современных условиях американским

рабством»[72]. Фицхью не сомневался, что этот магистральный путь будет

восстановлен в чистом виде после того, как капитализм окажется развенчан, а

рабовладение, куда он включал и европейское крепостничество, освободится от

некоторых деформаций.[73]

Фицхью критиковал капитализм преимущественно не на американском, а

на английском материале, поскольку, как он подчеркивал, результаты

"ничтожно маленького эксперимента истории" проявились наиболее полно в

Великобритании. Он был хорошо осведомлен о негативных социальных

последствиях промышленного переворота в

Англии: его сочинения испещрены ссылками на разнообразные источники - от

британских газет и статистических отчетов до трудов социалистов самых

разных направлений. Ему были в полной мере известны факты о нещадной

эксплуатации женского и детского труда на текстильных фабриках и в шахтах

Англии, производственном травматизме, голоде, нищете и безработице среди

промышленных рабочих.[74] «Вопиющая несправедливость бедствий британского

пролетариата, возмущался Фицхью, заключается в том, что именно

пролетариат, его труд создают все богатства, всю собственность от начала

и до конца, в то время как эксплуатирующий их капитал не создает и

единого пенни.»[75]

Последнее заключение Фицхью свидетельствует, что он использовал в

критике капитализма трудовую теорию стоимости. Впрочем, он признавал, что к

созданию богатств и прибавочной стоимости не имеют отношения не только

капиталисты, но и рабовладельцы. Как вытекало из рассуждений Фицхью, он не

считал возможным отменить эксплуатацию человека человеком, но полагал

необходимым выбрать между двумя формами эксплуатации лучшую. И здесь он

отдавал абсолютное предпочтение рабовладельческой эксплуатации перед

капиталистической.

Фундаментальный порок капитализма заключался, по Фицхью, в том, что

тот отдавал взаимоотношения людей на растерзание "свободной

игры" социально-экономических и политических сил, которая на практике

означала войну всех против всех.[76] В условиях господства абсолютной

свободы экономических и рыночных связей капиталисты стремились выжать из

рабочих весь пот, последние в свою очередь вели беспощадную войну друг

против друга, борясь за рабочие места. Все это могло закончиться только

одним - полной деградацией, обнищанием и вымиранием пролетариата. Совсем

другое дело - рабовладельческая эксплуатация. Она основана на

патерналистской заботе рабовладельцев о рабах, стремлении хозяев поддержать

и максимально продлить жизнь и работоспособность эксплуатируемых ими

пожизненно людей.

Фицхью стремился доказать, что типичные рабовладельцы получают

меньшую прибыль и живут скромнее «типичных капиталистов» не потому, что

менее трудолюбивы (ни те, ни другие, напоминал он, не имели никакого

отношения к созданию богатств), а именно потому, что отдавали гораздо

большую прибыль эксплуатируемым.[77] Фактам физической и моральной

деградации пролетариата он противопоставляет идиллические картины положения

рабов: их дети вообще не привлекаются

к труду, женщины в основном заняты домашним хозяйством и защищены

хозяевами от деспотических замашек мужей, мужчины здоровы

и

жизнерадостны, работают не более 9 часов в сутки, все они питаются, одеты

и обуты гораздо лучше наемных рабочих, говоря короче, «негры-рабы Юга

являются счастливейшими и в определенном смысле самыми свободными людьми в

мире»[78].

Сложно поверить в такие заявления, учитывая ряд фактов. Так,

защищая рабынь от «деспотических замашек мужей», господа часто совершали

гораздо более гнусные поступки. Неприкосновенности женского тела совершенно

не существовало. Работая наравне с мужчинами, подвергаясь тем же

наказаниям, женщины, кроме того, принуждались к удовлетворению похоти

рабовладельца. Считалось, что любой белый имеет право в любой момент

овладеть негритянкой. Для «доброго гостя» хозяева выстраивали в ряд всех

молодых черных женщин дома. Отказ негритянки от сожительства с белым

расценивался как бунт и соответственно наказывался. Стедман вспоминает, как

надсмотрщик Эббес на Суринаме засек до смерти невольницу за

отказ уступить.

Беременных негритянок пороли так же, как и остальных.[79]

Условия труда рабов, описанные Джорджем Фицхью, тоже вызывают

сомнения. По свидетельству австрийского инженера Гельмса, состоявшего в 90-

х годах XVIII века директором Перуанского горного департамента,

«южноамериканские промышленники не имели представления о европейских

методах разработки недр. Труд негров был дешевле самых механизированных

производств. На рудниках работа велась так же, как тысячи лет назад в

шахтах Египта и Вавилонии. Даже лебедок, известных уже древним грекам, в

рудниках не было. Порода переносилась неграми на поверхность вручную.»[80]

Тем не менее, Фицхью особенно настаивал на моральном и культурном

превосходстве рабовладельцев над капиталистами, чему находил простое и

естественное объяснение: поглощенные алчной погоней за прибылью, поистине

звериной конкурентной борьбой, капиталисты губят в себе все человеческое и

духовное, наконец, не имеют времени для семьи, нравственного

совершенствования, культурных занятий.[81]

В критике капитализма Фицхью был гораздо более последователен и

беспощаден, чем Кэлхун, да и стратегический замысел в отношении буржуазного

общества у него был совершенно иным: если Кэлхун питал иллюзии объединения

рабовладельцев и капиталистов в борьбе с пролетариатом и рабами, то «Фицхью

вынашивал идею... совместного сопротивления рабовладельцев и пролетариата

капиталу!»[82] Не случайно в отличие от Кэлхуна он с симпатией отзывался о

выступлениях пролетариата против буржуазии в европейской революции 1848 г.,

доказывал, что последняя заключала в себе исторический приговор

капитализму; подверг он и решительной критике духовные и идеологические

ценности буржуазии, особенно же демократические принципы и заветы Локка и

Джефферсона. В лице Фицхью рабовладельческое мировоззрение порывает с

американской демократической традицией.

2.2 Критика идеологии буржуазного общества

Критику буржуазных идей Фицхью, как правило, начинал с концепции

«свободной игры» социально-экономических и политических сил. Свобода,

полемизировал он с просветителями, совершенно несовместима с равенством и

демократией, поскольку она в действительности усиливает до бесконечности

социальные и экономические контрасты. К великому сожалению, сокрушался

Фицхью, измышления европейских просветителей были усвоены лидерами

Американской революции во главе с Джефферсоном, превратившими справедливую

антиколониальную войну американцев в битву за ложные социальные и

политические идеалы. Так, в свидетельство о рождении американской нации

были вписаны абсолютно утопичные и зловредные идеи о равных правах всех

людей на свободу, жизнь, обладание собственностью, политическое управление.

В результате развитие Америки было направлено по ложному пути. [83]

При этом Фицхью не отрицал идеи Джефферсона о наличии у каждого

человека естественных неотчуждаемых прав, но требовал дать им совершенно

иное определение. Естественные и неотчуждаемые права людей на свободу и

равенство, по его мнению, есть химеры[84], поскольку люди от рождения резко

различаются по умственным и интеллектуальным способностям. «Примерно 19 из

20 людей обладают естественным и неотчуждаемым правом не на свободу,

которой они не могут распорядиться себе на пользу, а на покровительство и

управление со стороны власть предержащих, или, иначе говоря, они наделены

"естественным и неотчуждаемым правом быть рабами", которое только и

обеспечивает им реальную возможность выживания и благополучного

существования».[85]

Критикуя буржуазное общество и его идеологов, Фицхью неизменно

опирался на сочинения социалистов-утопистов, в первую очередь Сен-Симона,

Фурье и Оуэна и откровенно претендовал на духовный альянс с ними в

ниспровержении капитализма.[86] Но позитивные идеалы социалистов были для

него неприемлемы. Он отвергал как иллюзию убеждения социалистов о

возможности изменить и усовершенствовать природу человека, в результате

чего люди и должны быть наделены равными возможностями в социально-

экономической жизни и политическом управлении. Природа человека неизменна,

различия между способностями, а, следовательно, правами и возможностями

людей непреодолимы, твердил Фицхью, естественные законы предназначили одним

быть управляющими, а другим - управляемыми. Он призывал не изобретать

химер, а усовершенствовать реально существующую альтернативу капитализму –

рабовладельческое общество.[87]

Американское рабовладение, доказывал Фицхью, уже намного

превосходило капиталистическое общество: на Юге не было ни стачек, ни

профсоюзов, ни преступлений против собственности, поскольку не существовало

экономических условий для их возникновения, там было гораздо меньше, чем в

северных штатах, тюрем и домов призрения, в целом Юг был страной достатка и

социальной гармонии. Но и на южном солнце Фицхью обнаруживал некоторые

пятна. Это, во-первых, свободные негры, влачившие жалкое существование и

всем своим бытием доказывавшие, что большинство людей, как черных, так и

белых, нуждаются не в свободе, а в управлении и покровительстве со стороны

надежных хозяев. Это, во-вторых, плантаторы-парвеню, выскочки, пораженные

капиталистическим духом наживы, сверх всякой меры увеличивающие свои

плантации и передоверяющие их управление надсмотрщикам.[88]

Последнее замечание Фицхью обнажает его идеал рабовладельческой

организации. Она должна быть неким подобием большой патриархальной семьи,

где отношения хозяев и рабов строятся на непосредственных связях,

управление и подчинение определяется канонами домостроя, а не безликими

экономическими силами. Управление патриархально-семейного типа Фицхью

считал единственно естественным, привычным и образцовым для человечества:

«посредством его, напоминал он, управлялись и управляются две трети

человечества».[89]

В рабовладельческой Утопии Фицхью правящий класс выступает как

наследственная аристократия, тесно связанная с землей, достаточно

многочисленная, чтобы доходить до нужд всех членов рабовладельческой

"семьи", повседневно утверждающая патриархально-патерналистскую систему.

Рабовладельческое общество развивается по принципам автаркии: оно допускает

в ограниченном, диктуемом самыми непосредственными потребностями размере,

товарно-денежные отношения, мануфактуры, банки, но порывает с мировым

рынком, способным только посеять алчный капиталистический дух. Фицхью не

скрывал, что в идеальном обществе на положение рабов должны быть переведены

как свободные негры, так и белые рабочие; владельцы же фабрик, шахт,

торговых предприятий должны стать рабовладельцами.[90] Он решительно не

соглашался с теми защитниками южного рабства, которые оправдывали его

расовой неполноценностью негров. Фицхью отвергал расизм и указывал, что

расистская психология никогда не позволит рабовладельцам строить управление

на патриархально-семейной основе и относиться к черным рабам как к детям.

Он неизменно подчеркивал, что защищает рабство «не с расистских, а с

социологических позиций, рассматривая его как идеальную модель для

человечества в целом, ибо для большинства белой расы свобода губительна в

такой же степени, как и для черной.»[91]

Таким образом, мы сталкиваемся с совершенно оригинальным подходом к

проблеме рабства. Фицхью защищает не угнетение одной расы другой, а саму

систему рабовладения. В трудах Фицхью просматривается схожесть с концепцией

свободы Кэлхуна: теория «достойных» и «недостойных». Однако Фицхью пошел

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5