Кроманьонский человек

используя все ресурсы одной местности. Короче говоря, он становился

господином мира, в котором обитал.

Изменения в материальном положении неизбежно приводили к глубоким

изменениям в его физическом состоянии и образе жизни. Начать с того, что

он, вероятно, был гораздо здоровее своих предшественников. Благодаря более

регулярному питанию и более сбалансированной диете он должен был стать

более сильным и энергичным, способным догонять или загонять животных, на

которых охотился. Воз можно, он и жил дольше, и эти лишние годы ю только

позволяли ему накапливать больше знаний но и полнее передавать их детям и

внукам.

Умение эффективно добывать пищу дало кроманьонцу и другие

преимущества, креме более крепкого здоровья. Возможность вести более

оседлую жизнь позволяла ему накапливать всякие полезные предметы в

количествах, которые были бы немыслимы, если бы он по-прежнему

непрерывно кочевал. В Централь ной Европе, например, в нескольких

кроманьонских поселениях их обитатели лепили предметы из глины и даже

обжигали их в куполообразных печах. Но важнее материального богатства

было накопление практических и социальных знаний и наблюдений, которые

дали кроманьонцам основу для создания языка, искусства и религии, а

также сложных форм социальной организации, являющихся признаками

полностью развитых человеческих культур.

Телосложение кроманьонца было современным, ум - острым, мастерство -

высокоразвитым, искусство - великолепным. Ну, а его сознание, его духовная

жизнь? Владел ли он средствами выражать свое отношение к природе? О чем

говорят его рисунки, если не считать тонкого эстетического восприятия?

Может быть, они выражали веру в сверхъестественное? Были данью таинственным

силам? Магически ми заклинаниями? Обладал ли он религией? Ответы на все эти

вопросы, разумеется, не идут дальше логических построений, и специалисты

спорят и будут спорить о всевозможных тонкостях. Но одно несомненно: в

кроманьонские времена была достигнута важнейшая ступень интеллектуального

развития человека - способность оперировать символами.

Символы - это ключи к интеллектуальной и духов ной жизни человека.

Алфавиты, слова, цифры, календари, картины, храмы - все это символы,

несущие смысл, который не исчерпывается ими самими. Увенчанный рогами

головной убор кроманьонского шамана и митра епископа - равно символы,

говорящие о занятиях и статусе тех, кто их носит. Любые церемонии и обряды

всегда символичны, имеют ли они политический, религиозный или магический

характер: свечи в алтаре современной церкви и мерцающие огоньки плошек с

жиром, освещавшие рас писанные стены кроманьонских пещер - это равно

реквизит символического действа.

Пещеры по самому своему характеру благоприятствуют возникновению магии.

Всякий, кто углублялся в доисторические пещеры больше чем на несколько

шагов, несомненно, ощущал что-то таинственное в неровных стенах и сводах, в

темных углублениях и ответвлениях. Свет фонарей наполняет их

фантастическими тенями и образами. У каждой пещеры есть свои, присущие

только ей особенности, свое настроение - от церковной торжественности Альта-

миры до длинных извилистых коридоров Комбарели и переходов и странно

манящих ниш Фон-де-Гама.

Но почти во всех них есть укромные места, которые могли быть

святилищами или служить для каких-нибудь ритуалов или обрядов. Некоторые из

таких мест находятся в труднодостижимых расселинах и провалах, из чего,

возможно, следует, что, в доисторические времена они считались священными

именно благодаря недоступности.

Некоторые археологи полагают, что эти тайные святилища предназначались для

инициаций. Быть может, кроманьонские подростки должны были полз ком

пробираться по темным сырым туннелям, страшась заблудиться, а то и

преодолевая слабость, вызванную длительным постом, - и вознаграждались за

все, увидев мерцающие светильники и бегущее животное на стене или какое-

нибудь другое магическое изображение. Хотя у нас нет прямых доказательств

существования инициаций в доисторическую эпоху, но во многих древнейших

письменных памятниках мы находим упоминания о подобных церемониях,

проводившихся в столь же внушительной обстановке. И вполне вероятно, что

люди с таким живым умом, как кроманьонцы, во многом еще пребывавшие под

властью природы, постоянно сталкивающиеся с опасностями и невзгодами, как

воображаемыми, так и вполне реальными, использовали свои пещеры отнюдь не

для простых и будничных целей.

Одно из наиболее эффектных мест для инициаций было обнаружено в предгорьях

французских Пиренеев, где речка Вольп соединяет две системы пещер. Она

протекала по землям графа Анри Бегуэна, археолога и профессора Тулузского

университета. У графа было три сына. Они прослышали, что речка исчезает в

огромном лабиринте подземных залов и туннелей. И как-то летом 1912 года они

на плоту из пустых канистр поплыли по течению Вольп к склону холма, где она

уходила под землю, точно адская река Стикс.

После нескольких поворотов они достигли большой темной галереи и

вытащили плот на галечный пляж. Затем, подняв фонари, они прошли по туннелю

длиной около 20 метров и оказались в подземном зале с озером посредине.

Впоследствии этот зал получил название «Брачный Покой» из-за белого кружева

своих сталактитов и сталагмитов. В даль нем конце Брачного Покоя они

вскарабкались на крутой двенадцатиметровый откос и отбили несколько

сталактитов, чтобы проникнуть в коридор, который через несколько сотен

метров настолько сузился, что они протискивались через него с большим тру

дом. За коридором открылся еще один зал, усеянный окаменевшими костями

пещерных медведей (этого мальчики, конечно, не знали), а затем они

очутились в круглом зале и замерли от удивления, смешанного с робостью:

свет их фонарей упал на двух великолепных глиняных зубров, около шести

десяти сантиметров длиной каждый, прилепленных к большому камню, рухнувшему

со свода.

Странствуя под землей, сыновья графа Бегузна испытывали радостное

волнение и страх перед не ведомым, словно участники инициаций, и их отец,

осмотрев находку, пришел к выводу, что пещера, вероятно, использовалась

именно для таких целей. На глиняном полу в нише неподалеку от зала зуб ров

граф и его коллеги нашли под тонкой известковой коркой около пятидесяти

отпечатков человеческих пяток. Судя по их относительно небольшой величине,

это были следы пяти - шести подростков в возрасте от 13 до 15 лет.

Разумеется, и этих подростков могло привести туда простое любопытство.

Однако на полу неподалеку от отпечатков исследователи нашли несколько

глиняных палочек, которые, по-видимому, изображали маленькие фаллосы. Эта

почти недоступная ниша глубоко в недрах холма, возможно, служила когда-то

для совершения ритуалов, обеспечивающих плодовитость, была местом, где

мальчики несли стражу. Размножение зубров, естественно, не могло не

интересовать людей, для которых эти крупные животные были источником мяса и

шкур.

Два года спустя после открытия зала зубров граф и его сыновья начали

исследовать вторую пещеру, соединенную с первой. В честь мальчиков граф

назвал ее «Ле-Труа-Фрер»-«Три брата». И вновь в труднодоступном месте они

обнаружили явные указания на магические обряды. Преодолевая ставшие уже

привычными препятствия, они спускались в провалы, карабкались на откосы и

наконец через туннель, охраняемый нарисованными и вырезанными на стенах

львиными головами, вошли в колокола- образное помещение глубоко в недрах

земли.

Тут они увидели на стенах множество легких,.. как паутина, рисунков

самых разных животных. Это был словно колдовской зоопарк. Самка север- наго

оленя с передними ногами могучего зубра! А вел эту процессию гибрид с

человеческими ногами, с хвостом и рогатой головой - он приплясывал и играл

на музыкальном инструменте, похожем на флейту. Эта фигура неизбежно

вызывает в па- мята пляшущих сатиров и Панов ранней греческой мифологии с

их свирелями.

Однако самой поразительной фигурой, венчающей нишу, был «Владыка

зверей», словно бы охраняющий свое причудливое стадо (см. стр. 124). Оленьи

рога, гипнотические совиные глаза, лошадиный хвост, волчьи уши, передние

лапы медведя, человеческие ноги и половые органы - все это вместе создает

существо, источающее жизненную энергию, волшебный сплав звериных и

человеческих сил. Этот шедевр кроманьонского искусства нередко называют

«колдуном» или «шаманом».

В искусстве кроманьонцев нет прямых свидетельств того, что они

практиковали шаманство, но многие археологи видят в химерах вроде Владыки

зверей пещеры Ле-Труа-Фрер указание на такую возможность. В этом мнении их

укрепляет и Птицеголовый человек, обнаруженный на дне семиметрового про

вала в пещере Ласка. Бесхитростно нарисованное туловище напоминает стручок

с руками и ногами в виде палочек. На обеих его руках всего по четыре

пальца. Голова с клювом откинута. Возле него несколько странных атрибутов:

увенчанный птицей шест или палка (возможно, это изображение копьеметалки) и

грозное копье с зазубренным наконечником, прислоненное к огромному

смертельно раненному зубру со вздыбленной шерстью и кольцами кишок,

вываливающихся из брюха. А немного в стороне стоит, задрав хвост,

загадочный носорог, словно все это его ничуть не касается.

По мнению столь видного истолкователя кроманьонского искусства, как

аббат Брейль, это просто драматичная охотничья сцена, изображающая чело

века, который поразил зубра и в свою очередь был убит носорогом. Брейль был

так уверен, что рисунок изображает реальную смерть на охоте, что провел

раскопки в провале, проверяя, не был ли погибший охотник погребен под

рисунком, но ни каких костей не нашел.

Позже одни специалисты истолковали рисунок как символическое

изображение битвы между тремя кланами, чьими тотемными знаками были птица,

носорог и зубр. Другие усматривали в нем столкновение мужского и женского

начал - копье символизировало мужское начало, а зубр с овалами

вываливающихся внутренностей - женское. Согласно третьей гипотезе, принято

очень широко, птицеголовый человек - это шаман в маске, совершающий какой-

то ритуал и опрокинувшийся навзничь в трансе. В поддержку этой гипотезы ее

сторонники указывают, что птица на шесте (или копьеметалка) у народ Настей

Сибири часто ассоциировалась с шаманом.

Насколько подобные наблюдения можно экстраполировать в прошлое -

вопрос, разумеется, спорный. Но, во всяком случае, то, что сегодня известно

о шаманстве и его символике у некоторых племен охотников - собирателей (не

только в Сибири, но и в Южной Америке, Африке и других местах), может дать

представление о том, что думал первобытный человек о силах, которые

признавал более могучи ми, чем он сам.

Не только искусство указывает на то, что люди кроманьонских времен

находили более сложные способы преодоления смутных страхов, тревоги и

ощущения непонятного, которые, по-видимому, сопровождали Ласт их

самоосознания. Страх смерти и стремление понять, что она такое и к чему

ведет, свойственны именно людям и в полной мере были присущи кроманьонцам.

Найденные во Франции останки неандертальского мужчины, в могилу

которого было положено мясо, породили предположение, что еще неандертальцы

верили в загробную жизнь. Однако раскопки захоронений в Советском Союзе

неопровержимо доказали, что некоторые кроманьонские племена заботились о

пышности погребений гораздо больше, чем было принято считать, и хоронили

своих умерших со сложными символическими церемониями. Возможно, так

покойнику обеспечивалось приятное загробное существование, хотя и не

исключено, что все это, было символом земного положения умершего и должно

было производить впечатление на живых. Но в любом случае они проливают

новый свет на понятия каменного века о роскоши, а также на значение,

которое тогда придавалось смерти.

Раскопки захоронений давностью в 23 тысячи лет, проводившиеся в

области вечной мерзлоты, примерно в двухстах километрах к северо-востоку от

Москвы, принесли поразительные находки. В 1964 году были обнаружены остатки

двух скелетов; более сохранившийся принадлежал мужчине около 55 лет,

погребенному в меховой одежде, богато расшитой бусинами (см. стр. 34).

Могильная яма, а затем и покойник были обсыпаны красной охрой, которая,

когда завершился процесс тления, облепила кости скелета. Археологи

полагают, что красная охра либо символизировала кровь живых, либо должна

была при давать умершим более живой вид Под скелетом и на нем было найдено

около 1500 украшений из кости, просверленные клыки песцов, предположительно

составлявшие часть ожерелья, а также две дюжины браслетов из бивней мамонта

и бусы из того же материала, которые, по-видимому, были нашиты рядами на

кожаную одежду покойника.

Вторая важнейшая находка, относящаяся к 1969 году, была даже еще

более поразительной. В одной могиле оказались скелеты двух мальчиков,

положенных на спину головами друг к другу, так что че репа почти

соприкасались. Младшему было лет 7 - 9, старшему - лет на пять больше. Их

погребли в расшитой бусами одежде и с оружием, включая копья длиной около

2,5 метра, сделанные из выпрямленных бивней мамонта с очень тонкими

заточенными остриями. На обоих покойниках были браслеты и кольца из бивней

мамонта и, по-видимому,, какие-то головные уборы. Длинные булавки скрепляли

их одежду у шеи, чтобы им было тепло и уютно. Рядом со скелетами лежали два

жезла начальника.

Неизвестно, должны были все эти украшения и предметы обеспечить

мальчикам достойное существование в загробной жизни, или согревать и

утешать их души, или просто подчеркнуть видное положение их семьи в земном

обществе. Но каким бы ни было их назначение, они явно несли символический

смысл и для тех, кто положил их в могилу, знаменовали что-то иное, что-то

очень важное, ради чего стоило расстаться с внушительным количеством

ценного имущества. Этот обычай многие тысячелетия после эпохи кроманьонцев

поглощал немалую часть энергии человека и производимых им богатств.

В 1962 году некоторые указания на возможные интеллектуальные

достижения кроманьонцев были получены с помощью наук, непосредственно с

археологией не связанных. По-видимому, не исключено, что уже они

использовали символы таким образом, который много позднее привел к

возникновению письменности. Открытие это сделал Александр Маршек -

сотрудник гарвардского музея Либоди, - когда он работал над книгой о лунной

программе НАСА. Собирая материалы о зарождении точных наук, он увидел

фотографию небольшой обработан ной человеком кости, на которую 8 тысяч лет

на зад был нанесен ряд зарубок и царапин. Маршек знал, что такие насечки

часто встречаются на доисторических костях и камнях. И тут ему пришло в

голову, что это, возможно, вовсе не украшения и не счет убитых животных,

как полагали некоторые, а какие-то смысловые обозначения. Он пришел к

выводу, что 167 зарубок на этой кости могли отмечать фазы луны на

протяжении примерно шести месяцев. Наиболее интересной была овальная

дощечка, /вырезанная из оленьего рога и найденная в Лордони (см. стр. 138-

139). По одной ее стороне имеется полоса, состоящая из 69 четких меток.

Внимательно изучив дощечку, Маршек пришел к вы воду, что полоса эта не

может быть узором, вырезанным за один - два дня. Исследования под

микроскопом показали, что тот, кто вырезал метки, менял орудие, а также

силу нажима и характер удара 24 раза.

Метки, указывает Маршек, невелики и занимают очень небольшое

пространство, а потому, если бы они служили только для украшения, их скорее

наносили бы ударами одной силы по одному и тому же орудию, используя

одинаковый нажим. Но микроскоп показал обратное. Поскольку трудно

предположить, чтобы резчик так часто менял свои орудия, Маршек пришел к

выводу, что метки наносились постепенно, в разное время и разными

орудиями.

Этот вывод в свою очередь наводит на мысль, что метки представляли

собой систематическое обо значение чего-то, за чем резчик следил для себя

или для всей группы. Маршек решил, что каждая метка символизирует

отдельную ночь, а прихотливые извивы полосы схематически фиксировали точки

появления и исчезновения луны на протяжении двух с четвертью лунных

месяцев.

После новолуния наблюдатель, глядящий на юг, будет видеть, что

каждую новую ночь прибывающий лунный серп поднимается в небе все выше - и

так семь ночей. Но на восьмой день луна начнет опускаться дальше к востоку

- и так до пятнадцатой ночи, до полнолуния. Затем луна пойдет на ущерб, то

есть каждый поворот извилистой полосы примерно соответствует началу

очередной лунной фазы. В такой точке место и время появления луны 4

меняются на обратные. Если истолкование Маршека верно, значит, кроманьонцы

умели систематически собирать и фиксировать информацию

Большая часть панорамы кроманьонских времен, начинающейся около 40

тысяч лет назад и простирающейся до эпохи возникновения земледелия, об

работки металлов и строительства городов, окутана туманами и испещрена

обманчивыми тенями. Но по мере того, как археологи и антропологи

сопоставляют и соединяют все больше обрывков случайных сведений, жившие

тогда люди становятся нам ближе. Современный человек сознает, что он в

Какой-то мере еще разделяет страхи и чаяния своих братьев каменного века и

нуждается в тех же точках опоры. Как сказал археолог Грэхем Кларк

(Кембриджский университет): «Доисторический период вовсе не прожит людьми

давным-давно. Он все еще здесь, с нами»

Страницы: 1, 2, 3