Банковская система в России и пути её дальнейшего развития

заставляет насильно хранить именно доллары, а не рубли. Если кто-то готов

из понимаемого по-своему патриотизма отказаться от сильной иностранной

валюты в пользу слабой национальной, то ему никто в этом не препятствует

(точно так же, как каждый волен поддерживать национальную промышленность в

меру своих убеждений и пристрастий за счет своих собственных средств). Тем

не менее подобная демагогия нередко имеет успех, особенно в силу того, что

ее поддерживают все ветви власти, которые непосредственно материально

выигрывают от инфляционной эмиссии центрального банка. Политика

дедолларизации не может привести ни к чему другому, кроме введения

дополнительных ограничений на экономическую деятельность.

4). Валютный курс

На этом фоне за последние десять лет произошел важнейший идеологический

прорыв в вопросах денежной политики и организации центральных банков. Речь

идет о появлении нового режима, так называемого режима валютного комитета

(при переводе английского выражения «currency board» возможны варианты типа

«валютам комитет», «валютное управление», «механизм стопроцентного

резервирования» и т.д.). Интересно, что с теоретической точки зрения в этом

прорыве не было ничего нового по сравнению с тем, о чем писали

последователи австрийской школы и двадцать, и сорок лет назад.

Суть данной системы заключается в том, что все обязательства

центрального банка (денежная база) полностью покрыты резервами в

определенной иностранной валюте, чаще всего в долларах. Фактически он

отказывается от своих так называемых дискреционных прав, то есть прав по

регулированию размера денег в экономике. Его денежная политика становится

полностью пассивной, она перестает быть политикой в подлинном смысле слова.

Центральный банк просто обменивает национальную валюту на иностранную

валюту-«якорь» и наоборот.

Такой подход можно приветствовать и с этической точки зрения - чем

меньше дискреционных прав у государства, тем больше свобод у его граждан, и

с экономической - вместо ненадежной и, как правило, конфискационной

денежной политики национального центрального банка граждане могут

рассчитывать на более предсказуемую денежную политику, проводимую в стране-

«якоре». Иначе говоря, граждане страны с режимом валютного комитета могут

бесплатно воспользоваться плодами демократического и либерального контроля,

который американское общество осуществляет за деятельностью Федеральной

резервной системы. Мы отметили «бесплатно», хотя многие утверждают, что

введение валютного комитета связано с многочисленными трудностями и

издержками. На самом деле все упирается в вопрос, что считать издержками.

Одним из основных условий и результатов системы валютного комитета

является то, что резко ограничиваются заемные возможности бюджета.

Центральный банк уже не может осуществлять неограниченную поддержку

государственного кредита. Реалистичный валютный комитет означает, что

государственный бюджет должен постоянно сводиться без дефицита; более того,

желателен даже небольшой профицит для формирования чрезвычайных фондов

правительства на случай непредвиденных бедствий и трудностей.

Соответственно правительство вынуждено сокращать финансирование каких-то

направлений. Точно так же резко ожесточается кредитная политика

коммерческих банков. К формированию своего кредитного портфеля они уже не

могут подходить также беззаботно, как раньше. А если учесть, что очень

многим странам присущ так называемый квазифискальный дефицит (то есть,

когда правительство просит или заставляет коммерческие банки предоставлять

кредит тем или иным отраслям и предприятиям несмотря на повышенный риск или

низкую доходность такого кредитования, тем самым банки замещают скрытые

расходы бюджета), то неожиданная потеря привычных доходов для ряда групп

(населения оказывается неожиданной и чувствительной. Конечно, эти доходы и

раньше не появлялись из ничего: они собирались с остальной части населения

чаще всего посредством инфляционного налога. Но выигрыш от сокращения таких

расходов более или менее равномерно распределен между многими, тогда как

потери сильно сконцентрированы. Как известно, в определенных ситуациях люди

склонны гораздо громче заявлять о своих потерях, чем о своих возросших

доходах. Отношения с государством – важнейшая из таких ситуаций.

Более того, прекращение инфляционного обложения наиболее благотворно

сказывается на самых низкообеспеченных слоях населения. Но их голос мало

слышен в средствах массовой информации. С другой стороны, значительная

часть представителей интеллектуальных профессий – журналисты,

преподаватели, юристы, чиновники – живут за счет перераспределения

бюджетных доходов. Им есть на что жаловаться, а возможности громко заявить

о своих проблемах у них имеются.

Есть еще один аспект, психологически очень важный в период перехода к

денежной стабилизации. Длительная инфляция и бюджетный дефицит особенно

опасны тем, что провоцируют так называемое «проедание капитала»: на текущее

потребление в обществе тратится большая часть дохода, а на восстановление

капитала, то есть всего запаса материальных благ длительного пользования, –

существенно меньшая. Не случайно соблазн инфляционного «благосостояния»

чаще всего встречается среди народов, уже достигших определенной степени

богатства. Инфляция позволяет временно обеспечить повышенные текущие

доходы, маскируя фактическое изнашивание машинного парка, зданий, дорог и

т.д.

В результате одной из задач послеинфляционной стабилизации становится

восстановление капитального богатства нации, естественно, за счет текущего

потребления (а за счет чего же еще может создаваться капитальное

богатство?). Ситуация аналогична той, когда человек длительное время

пропивает все свое накопленное богатство, отказываясь от починки мебели,

ремонта дома, повышения уровня профессиональной квалификации. В конце

концов он будет вынужден восстановить все то, что бездумно растратил во

время «веселой жизни», конечно, за счет сокращения своих текущих расходов

на отдых и развлечения. В случае индивидуального человека эта проблема

совершенно ясна. Но экономическая статистика отражает ее совершенно

неудовлетворительно. Она фиксирует падение личного потребления и прочие

неприятные факты и немедленно начинает бить в набат а том, как

«реформистские догматики грабят народ».

Говоря о режиме валютного комитета, следует остановиться на его

историческом происхождении. Как представляется, само использование этого

выражения (currency board) вносит искажения в вопрос о сути подобной

денежной системы.

С середины прошлого века (вплоть до 50-х годов нынешнего) так

традиционно назывались эмиссионные института многочисленных английских

колоний, причем именно тех, которые были лишены представительного

самоуправления (поэтому режима валютного комитета не было, скажем, в

Австралии и Канаде). Считалось, что при отсутствии общественного контроля

частная эмиссия бумажных денег спровоцирует злоупотребления, во избежание

последних выпуск банкнот разрешали только особым государственным органам,

которые не выдавали кредитов и не принимали депозитов. Тогда не

задумывались над какими-то другими преимуществами данного механизма по

сравнению с традиционными в то время системами, основывавшимися либо на

частной эмиссии банкнот, либо на монополизации эмиссии каким-то одним

(центральным) банком.

Подлинная история режима валютного комитета должна начинаться с ноября

1899 г., когда в Аргентине было объявлено, что выпуск новых банкнот будет

производиться так называемой «обменной кассой» только при условии

стопроцентного резервирования золотом. Период первого аргентинского

валютного комитета – с 1899 по 1914 гг. когда начало мировой войны вызвало

отток золота и прекращение конвертируемости, стал временем наиболее

динамичного экономического роста и процветания страны. Именно из этого

опыта исходили современные аргентинские реформаторы, вводя нынешний, третий

по счету валютный комитет (второй существовал с 1925 по 1929 г.).

Общей чертой режима валютного комитета нашего столетия в разных странах

было то, что вводился он в момент серьезного кризиса, когда другие, более

традиционные механизмы денежной политики очевидно не срабатывали. Иными

словами, за валютным комитетом стояли не столько теоретические рассуждения,

сколько практическая необходимость. В результате реальный режим валютного

комитета нередко отличался от своего идеального образа. Правительства и

центральные банки с трудом отказывались от широких прав по выпуску

необеспеченных денег и старались закрепить хотя бы какие-то законодательные

лазейки для административного воздействия на объем денежного обращения.

Тем не менее можно отчетливо выделить группу стран, в которых денежная

политика либо руководствуется законодательно оформленным режимом валютного

комитета (Гонконг, Аргентина, Эстония, Литва, Болгария), либо фактически

приближается к его принципам (Тайвань, Сингапур, Латвия). Эти страны

выделяются тем, что денежная база в низ полностью обеспечена резервами в

ведущих мировых валютах (обычно доллар или немецкая марка). Такая высокая

степень резервирования резко ограничивает реальные возможности центрального

банка. Следует заметить, что в наше время наличие своего вентрального или

национального банка повсеместно, хотя и ошибочно, воспринимается как

необходимый атрибут национального суверенитета наряду с флагом и членством

в ООН. В результате даже перешедшие па режим валютного комитета страны не

посягают на название и некоторые традиционные признаки центрального банка.

Страны с режимом валютного комитета особенно сильно интегрированы в

международную торговлю (в случае прибалтийских государств это, собственно,

было одной из целей установления валютного комитета, в Аргентине этот

эффект проявляется меньше). Чем более активно участвует страна в мировой

торговле, тем больше она пользуется преимуществами международного

разделения труда, эффективнее используются ее природные, промышленные,

транспортные, интеллектуальные ресурсы, быстрее растет благосостояние ее

граждан.

Режим валютного комитета практически исключает массированный выпуск

внутреннего государственного долга. Таким образом, валютный рынок и рынок

государственного долга в этих странах почти полностью отсутствуют (точнее

сказать, там нет рынка своей национальной валюты и своего национального

долга). Предприниматели в этих странах не могут зарабатывать на валютной и

долговой «игре» они вынуждены идти на подлинный рынок, производящий

продукцию для удовлетворения спроса населения.

Наконец, коммерческие банки в странах с режимом валютного комитета уже

не могут рассчитывать на масштабную поддержку со стороны центрального

банка. Еще с конца XIX в. принято было считать, что такая поддержка

является важнейшей задачей центрального банка и если он принципиально

отказывается ее осуществлять, то охраняет свое звание не вполне

справедливо. Для коммерческих банков это означает более осторожный подход к

своей кредитной практике. Банки в этих странах более надежны, менее склонны

к авантюрным рискованным операциям. Как правило, конечно, такая похвальная

осторожность приходит не сразу, валютный комитет должен сначала доказать

свою принципиальную приверженность принципу стопроцентного резервирования в

ситуации банковских крахов. Иначе говоря, чтобы поведение банков было

ответственным, приходится допустить крах одного или нескольких из них. Но

ведь это нормальная практика капитализма: не случайно банкротства в

небанковском секторе ведущих капиталистических стран, – гораздо более

частое явление, нежели закрытие банков, «прикрытых щитом» центрального

банка.

Режим валютного комитета, появившийся как чисто прикладной инструмент

преодоления гиперинфляции, неожиданным образом доказал справедливость

австрийской теории чистого золотого стандарта. Известно, что чистый золотой

стандарт в истории современного капитализм практически никогда не был по-

настоящему осуществлен. Когда рассуждают об «отказе от золотого стандарта»

в 30-е годы, то забывают о том, что речь шла об отказе от частичного,

искусственного золотого стандарта, аналогией которого является нынешний

общепринятый режим фиксированного валютного курса. В обоих случаях

центральный банк поддерживает частичные резервы (золота или долларов, марок

и т.д.).

Гарантия обмена основывается не на полном соответствии резервов

обязательствам, а на расчете, что одновременно к обмену будет предъявлена

только незначительная часть выпущенных обязательств. После второй мировой

войны стало принятым отзываться золотом стандарте как о чем-то безнадежно

устаревшем и примитивном, как о явлении эпохи конных экипажей, керосиновых

лам и парусных судов. На этом фоне до сих пор остается практически

незамеченным и неосознанным, что правила работы валютного комитета гораздо

больше соответствуют самым жестким принципа чистого золотого стандарта, чем

даже денежные системы времен реального частичного золотого стандарта. Тем

самым повседневна практика во многом незаметно для себя воплотила в жизнь

то, чти еще недавно считалось утопией. Чистый золотой стандарт возможен

практически, по своим результатам он, очевидно, превосходит традиционный

режим центрального банка. Сегодня это не только доказано теорией, но и

подтверждено практикой.

Позиция ряда западных экономистов, активно рекомендующих введение

режима валютное комитета в развивающихся и постсоциалистических странах (С.

Ханке, К. Шулер и др.), не выдерживает критики в одном важном пункте. Они

везде говорят о введении режима валютного комитета, опирающегося на какую-

то другую валюту (доллар, марка, иена). Вопрос о том, кто и как выпускает

эту валюту-«якорь», остается за рамках обсуждения. Но без решения данного

вопроса глобальное преодоление инфляции и экономического цикла с

характерными для него периодическими спадами деловой активности невозможно.

Последовательный сторонник режима валютного комитета не может не быть

сторонником реорганизации центральных банков ведущих стран на аналогичных

принципах. Практически это означает только одно -введение чистого золотого

стандарта в данных странах, а вслед за ними и везде. Подчеркнем, именно

введение, а не восстановление.

Чистый золотой стандарт в современной капиталистической экономике

практически не существовал. Более того, режим колониального валютного

комитета также не соответствовал принципам чистого золотого стандарта: он

поддерживал резервами только прирост денежной базы сверх определенного

минимума. Резервирование всего объема денежной базы впервые осуществлено

современным режимом валютного комитета.

По мнению Л. фон Мизеса, установление чистого золотого стандарта

неизбежно и спонтанно заставит банки резко повысить норму резервирования

своих текущих депозитов практически до 100-процентного уровня. В отличие от

предложений ряда крупнейших американских экономистов 30-х годов (И. Фишера,

Г. Саймонса) резервирование должно осуществляться в форме золотых запасов в

кладовых банка или на счетах в клиринговой платежной системе, а не в форме

покупки государственных обязательств. Думается, что Мизес был прав, однако

вполне возможно провести реорганизацию банковского дела и законодательным

путем во время или даже до установления чистого золотого стандарта.

Единственной альтернативой введению режима валютного комитета в России

сегодня могут быть разве что продолжение и углубление экономического хаоса

и распада, похоже, уже не подвергается сомнению. Репутация Центрального

банка России как института, способного вести осмысленную политику (пусть

даже и основанную на ложных теоретических предпосылках, как это имеет место

в большинстве ведущих центральных банков), подорвана полностью. Реальной

валютой учета, расчета, накопления и платежа в России давно уже стал

доллар. Широкомасштабная долларизация экономики делает совершенно

невозможным сколько-нибудь правдоподобное использование традиционных

макроэкономических моделей количественной теории денег (оставляя в стороне

принципиальный вопрос об ошибочности самой концепции макроэкономического

моделирования).

Критический вопрос: что делать с банковской системой? Нам фактически

предлагаются два варианта. Первый – «спасать банки» -означает массированную

накачку государственных средств в обанкротившиеся банки, чтобы они могли

возобновить свою практику инфляционного кредита. Второй – «обанкротить

банки» – предполагает безжалостное закрытие и ликвидацию неплатежеспособных

банков с одновременным списанием вкладов населения и предприятий, так же с

коллапсом платежной системы. Очевидно, что в таком раскладе гораздо больше

шансов быть воплощенным имеет первый вариант.

Как представляется, однако, есть еще один вариант. Можно (и нужно)

перейти к модели коммерческих банков с полным резервированием. Текущие

вклады в банках (или хотя бы вклады населения) должны быть признаны

обязательством Центрального банка. Роль коммерческих банков в отношении

этих вкладов будет ограничена осуществлением платежных операций с

применением разнообразных технических средств, за использование которых они

станут взимать определенную плату. Соответственно объем этих вкладов должен

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6