Золотое колцо Росии. Ярославль

по преданию, 3 июля 1257 г. Ярославцы понесли в нем огромные потери. С тех

пор место боя – невысокая гора за Которослью, хорошо видимая со Стрелки,

стала называться Туговой горой (горой печали). Но неудачи не останавливали

жителей свободолюбивого города. Они продолжали борьбу с Ордой и в XIII и в

XIV вв. На Куликовом поле в 1380 г. ярославская дружина стояла на левом

фланге войска Дмитрия Донского.

В XIV - первой половине ХV в. ярославские князья, сохраняя видимость

политической независимости, никогда, однако, не претендовали на ведущую

роль в междоусобной борьбе среднерусских княжеств. Со времен Ивана Калиты

они были постоянными верными союзниками Москвы. Дмитрий Донской заключил с

ярославскими князьями договор: «...а князи велиции и ярославски с нами один

человек». В последующей ожесточенной борьбе московского князя за

объединение русских земель договор этот никогда не нарушался. Местное

предание относит к этому периоду возникновение слободы Тверицы за Волгой,

куда великий князь якобы переселил жителей враждебной ему Твери.

В 1463 г., когда полная потеря политической самостоятельности стала для

Ярославля уже неизбежной, последний удельный князь Александр Федорович, по

прозвищу «Брюхатый», и духовенство Спасского монастыря предприняли слабую

попытку усилить авторитет местного княжеского рода. Они инсценировали

торжественное открытие «чудотворных мощей» основателя второй династии

ярославских удельных князей Федора Ростиславича Черного и его сыновей

Давида и Константина, захороненных в монастыре на рубеже XIII-XIV вв.

Неумелую нарочитость этой затеи с иронией отмечал московский летописец: «..

.сии бо чюдотворцы явишася не на добро всем князем ярославским: простилися

со всеми своими отчинами на век, подавали их великому князю Ивану

Васильевичу, а князь велики против их отчины подавал им волости и села». В

1467 г. Федор Черный с сыновьями были все-таки канонизированы в качестве

святых русской церкви, что необычаино упрочило положение Спасского

монастыря.

Изображение Федора Черного, Давида и Константина с тех пор стало часто

встречаться в ярославском искусстве. Наиболее ранними из таких произведений

являются надгробная пелена 1501 г., вышитая «замышлением и потружением»

невестки последнего ярославского князя (Исторический музей, Москва), и

икона «Ярославские князья Федор, Давид и Константин» с 36 клеймами жития,

где изображены сцены из их жизни В Золотой Орде и после приезда в Ярославль

(XVI в., Ярославский историко-архитектурный музей-заповедник).

Договорная грамота между Иваном III и Александром Федоровичем в 1463 г.

формально закрепила уже традиционную вековую зависимость Ярославля от

Москвы и мало что изменила в жизни города. Такое спокойное, без борьбы и

кровопролитий, включение Ярославля в состав Русского государства сыграло

весьма благоприятную роль в его дальнейшей судьбе. Характерно, что город

еще некоторое время сохранял отдельные привилегии столицы удельного

княжества, в частности чеканил свою монету.

За период существования самостоятельного удельного княжества, длившегося

после монгольского нашествия два с четвертью века, история Ярославля мало

известна. Ясно лишь, что напряженная обстановка антиордынских выступлений,

княжеские междоусобицы, отсутствие у ярославских удельных князей сколько-

нибудь широких политических притязаний и постепенное «захудание» местного

княжеского рода не благоприятствовали развитию строительного искусства.

Монументальные памятники второй половины XIII-XV вв. здесь неизвестны.

Художественная жизнь Ярославля, как и Ростова Великого, не замирала,

однако, даже во времена татаро-монгольского ига. Об этом свидетельствуют

произведения иконописи и миниатюры, сохранившиеся до наших дней. Крупнейшим

центром культуры и искусства оставался Спасский монастырь. Его великолепное

рукописное Федоровское евангелие (2-я пол. XIV в., Ярославский историко-

архитектурный музей-заповедник), очевидно, вклад ростовского епископа

Прохора, выходца из Спасского монастыря, свидетельствует об утонченном

художественном вкусе местных феодальных кругов, о сохранении здесь лучших

традиций домонгольского наследия. Украшенная изящными цветными заставками и

инициалами, рукопись имеет две роскошные миниатюры, изображающие: одна -

воина Федора Стратилата, другая - Иоанна, диктующего Прохору, обе с

характерным тонким узорочьем красочного орнамента. Федор Стратилат, патрон

умершего в начале XIV в. ярославского князя Федора Черного, одет в парадную

воинскую одежду и правой рукой опирается на длинное копье. За его спиной на

поясе висит меч, в левой руке – щит с изображением барса, родового знака

владимиро-суздальских князей (рис.1)

Фигура воина, защитника и освободителя, - один из самых распространенных

мотивов в древнерусском искусстве эпохи татарского ига. Не случайно этой же

теме посвящена и икона, на которой представлен торжественный и строгий

архангел Михаил в яркой праздничной, богато орнаментированной одежде. Эта

икона была написана на рубеже XIII-XIV вв. для одноименной церкви Ярославля

(Третьяковская галерея).

В XIV в. для основанного в 1314 г. близ Ярославля Толгского монастыря

создается несколько икон богоматери, позднее названных «Толгскими» и

послуживших образцами для многочисленных копий. Едва ли не самая ранняя из

них находится в Ярославском историко-архитектурном музее-заповеднике. На

ней изображена сцена ласкания младенца, который трогательно обхватил шею

склонившейся к нему матери. Сумрачный колорит иконы подчеркивается

приглушенным фоном, покрытым необычным материалом - оловом и четкими

белильными высветлениями - пробелами. Ноты печали и напряженного

драматизма, отчетливо ощущаемые в этой иконе, характерны для современного

ей искусства.

Созданная в ХУ веке икона «Илья Пророк В пустыне» (Ярославский областной

музей изобразительных искусств) свидетельствует о пристальном внимании

мастеров того времени к внутреннему миру человека. В том, как сидящий Илья

полуобернулся, ожидая ворона, несущего ему пищу, как он напряженно

прислушивается, чувствуется то же стремление художника к драматизации, что

и в иконе «Богоматерь Толгская». Несколько обобщенная характеристика образа

придает ему монументальную значительность. Фигура Ильи четко рисуется на

охристо-зеленом фоне покрытых «травами» гор. Темная мантия пророка оживлена

яркой киноварной перевязью.

Традиции местной иконописи XIII-XIV вв. продолжают развивать мастера

последующих поколений. Немногочисленные сохранившиеся иконы ХV в.,

связанные с Ярославлем, Значительно отличаются от произведений,

создававшихся тогдa же в двух крупнейших художественных центрах Руси Москве

и Новгороде. Их традиционные живописные приемы, в частности сумрачные

затемненные лики, ближе к работам мaстepов Ростова, а также к памятникам,

происходящим из Углича и Романова (современного Тутаева).

После присоединения к Москве в искусстве Ярославля заметно усиливаются

влияния столичной художественной культуры. В первой половине XVI в.

московские зодчие и художники работали здесь зачастую рука об руку с

местными мастерами.

Начало XVI в. ознаменовалось в Ярославле большими строительными работами,

которые проводились по инициативе Московского правительства. После

огромного пожара 1501г. по указу великого князя Василия III столичными

мастерами был выстроен новый городской Успенский собор в кремле, заменивший

собой разрушенную во время пожара княжескую церковь XIII в. Долгие годы

собор оставался архитектурным центром Ярославского кремля. Впоследствии

неоднократно перестраивавшийся, этот интересный памятник, к сожалению, не

дошел до наших дней.

Вторым по значению архитектурным комплексом города, его главным культурным

и духовным центром продолжал оставаться богатый Спасский монастырь,

которому покровительствовали великие князья московские. В начале XVI в.

здесь был создан прекрасный ансамбль каменных зданий, украшенных

замечательной живописью. Судьба монастырских построек оказалась более

удачной, чем собора в кремле. Сохранившиеся и восстановленные они являются

сегодня единственными в Ярославле монументальными памятниками XVI в.

Спасский монастырь.

Среди сооружений Спасского монастыря центральное место занимает древнейшее

здание современного Ярославля – Спасо-Преображенский собор, архитектурная

«биография» которого насчитывает семь с половиной веков. Он возведен в 1505-

1516 гг. на фундаментах первоначальной постройки 1216-1224 гг. столичными

мастерами великого князя Василия III.

План Спасского монастыря

[pic]

Объемное построение этого четырехстолпного трехглавого храма,

поставленного на высокий подклет, с окружавшими его открытыми галереями

целиком исходит из многовековых традиций древнерусского зодчества. Однако

окончательная разработка художественного образа памятника, его декоративное

оформление навеяны современными ему сооружениями Москвы, и в основном

новаторскими формами Архангельского собора Московского Кремля, созданного

итальянцем Алевизом Новым. На это указывает четкое геометрическое

построение форм здания, поразительная соразмерность всех его частей и

деталей, которая связана с применением единой модульной меры - «маховой

сажени».

Спасо-Преображенский собор

Совершенство кирпичной кладки говорит о высоком техническом мастерстве

строителей. Круглые окна в закомарах, широкие орнаментированные откосы

порталов, профилированное завершение столбов в интерьере, своеобразное

расположение угловых водометов - все эти детали подтверждают общность

нашего памятника с его московским современником. Открытая галерея-лоджия,

сохранившаяся на западном фасаде Спасо-Преображенского собора и некогда

продолжавшаяся вдоль его южного фасада, также задумана и создана под

влиянием московского собора.

В обработке отдельных фасадов Спасо-Преображенского собора сказалась

некоторая двойственность его архитектурного стиля. Восточному присуща

наибольшая целостность и выразительность. Увенчанные шлемовидными

завершениями барабаны стройного трехглавия очень близко придвинуты к

восточной стене. Они органично входят в общую композицию, где вместе с

глухими стенами, прорезанными лишь щелевидными окнами, создают традиционный

образ аскетически строгого, но одновременно очень изящного по пропорциям

древнерусского храма.Западный фасад более живописен и сложен (рис. 2).

Ступенчатое расположение объемов придает ему большую пространственную

выразительность, подчеркнутую полускрытым в перспективе трехглавием.

Выступающая на первый план двухъярусная открытая аркада галереи обогащает

фасад глубокой игрой светотени. Когда интерьер галереи был покрыт

цветистыми росписями, его художественные достоинства стали еще выше.

Огромное крыльцо, ведшее на западную галерею не сохранилось.

Подклет собора служил усыпальницей местных князей, а в XVII-XVIII вв.- и

нетитулованных богатых ярославцев. В его стенах до сих пор сохранились

мемориальные доски 1652 и 1740 гг.

Северная паперть, заменившая в XVII в. первоначальное открытое гульбище,

была в свое время монастырской «книгохранительницей». Как предполагают

исследователи, здесь в конце XVIII в. находилась рукопись «Слова о полку

Игореве», принесшая впоследствии (когда она стала достоянием ученых)

мировое признание русскому поэтическому мастерству XII в.

Интерьер собора был расписан в 1563-1564 гг. мастерами, имена которых

сохранились в «клейме» на северо-западном столпе: «. ..а подписывали

мастера московские Ларион Леонтьев сын, да Третьяк, да Федор Никитины дети,

ярославцы Афанасий да Дементий Исидоровы дети». Ведущая роль московских

художников в создании росписи, отмеченная этой записью, отражает общий

характер ярославского монументального искусства в XVI в., когда оно

включалось в круг творчества московских мастеров. Дважды прописанная – в

1781-1782 гг. и в 1814 г. - роспись собора пока раскрыта частично, хотя

художники-реставраторы трудятся здесь начиная с 1920-х гг. Но и под

позднейшими записями угадываются великолепные первоначальные композиции.

На западной стене размещены сюжеты на темы Страшного суда, где изображения

иноверцев в нарядных «заморских» одеждах и островерхих шапках и чалмах

полны реализма и экспрессии. Фреску «Шествие праведников» отличает

свободная компоновка фигур и легкий рисунок с мягкими округлыми линиями

контуров лиц.

Росписи северной и южной стен расчленены на три (в восточной части за

линией иконостаса - на четыре) яруса. Верхние посвящены библейским и

евангельским сюжетам, нижний - семи вселенским соборам. Пейзажные фоны

фресок представляют настоящую коллекцию древнерусских архитектурных форм:

звонницы, одноглавые храмы с восьмискатными кровлями, многоглавые соборы,

украшенные белокаменными раковинами или круглыми окнами, подобно самому

Спасо-Преображенскому собору.

Характер древней росписи с ее великолепными мастерски выполненными

композициями выявляется особенно наглядно при сравнении с фрагментами,

дописанными в XVIII - начале XIX в. Эти более поздние большеголовые

неуклюжие фигуры мучеников в нижней части западной пары столпов или

измельченные вялые фигурки нижних ярусов восточных столпов не имеют ничего

общего с расположенными здесь же выше первоначальными крупными,

монументальными и одновременно стройными и изящными фигурами, словно

парящими в своих развевающихся парадных одеждах. Наибольший интерес

представляют раскрытые от поздних записей фрагменты, в частности на

восточной стене собора, выполненные в старых монументальных традициях

предшествующей эпохи. Здесь все просто и величественно. Великолепны крупные

фигуры архидиаконов в северной апсиде, а также расположенный выше их Иоанн

Предтеча - аскет с суровым, изможденным лицом.

В конхе центральной апсиды помещена традиционная композиция «Похвала

Богоматери» - сидящая на троне богоматерь с младенцем, окруженная пророками

со свитками пророчеств о рождении Христа.

Необычайной выразительности образов, раскрытых в алтарных полукружиях, во

многом способствовало их первоначальное, ныне утраченное интенсивное

цветовое звучание. Теперь сохранилась лишь очень сдержанная, почти

монохромная серебристо-перламутровая гамма, сочетающаяся с четким контурным

рисунком, свободно прочерченным рукой большого мастера. Ему же, несомненно,

принадлежит и четко прорисованная полуфигура Пантократора в своде

центральной главы, окруженная праотцами.

Одной из самых значительных является крупномасштабная композиция

«Преображение» - главная в системе росписей этого храма, расположенная в

люнете восточной стены и на примыкающем к нему своде. Здесь с наибольшей

полнотой проявился талант художника-монументалиста, сумевшего использовать

для одной композиции две плоскости и их разную естественную освещенность

для наилучшего раскрытия сущности сюжета. Центральная фигура Христа словно

парит в ореоле, в окружении пророков Ильи и Моисея, над падающими с горы

Фавор апостолами Иоанном, Петром и Иаковом, едва различимыми на затемненной

части стены. По силе экспрессии, выразительности ликов, красоте силуэтов

это едва ли не лучшая среди других сцен росписи. Первоначально, когда

восточная часть собора отделялась от его основного помещения только

невысокой алтарной преградой и двухъярусным тябловым иконостасом, эта

композиция была хорошо видна стоящим в центре храма.

Изображения орнаментированных пелен-полотнищ, окружающих стены понизу,

украшены декоративными кругами. Их рисунок ни разу не повторяется и

поражает фантазией и красотой орнамента. Благодаря исследованиям последних

лет фрески Спасо-Преображенского собора предстают как ценнейшие

произведения русской монументальной живописи XVI в.

Современный собору 1516 г. невысокий тябловый иконостас позднее не раз

переделывался. Сохранилось тринадцать икон его деисусного ряда (две в

Русском музее, остальные - в Ярославском историко-архитектурном музее-

заповеднике). Это важнейшие для ярославского искусства XVI в. произведения

станковой живописи, в которых ярко выражено характерное для этого времени

влияние московской школы. Иконы написаны в разной художественной манере и

выдают руку нескольких мастеров. Три центральные композиции «Спас в силах»,

«Богоматерь» и «Иоанн Предтеча») созданы художником, хорошо знакомым с

утонченным искусством круга великого Дионисия. В той же изысканной манере

написаны образы Георгия Победоносца, Дмитрия Солунского (рис. 3) и

архангелов Михаила и Гавриила. Изящен и выразителен рисунок их стройных

силуэтов, свободно вкомпанованных в обрез иконы. Наоборот, фигуры апостолов

Петра и Павла могучи и грузны, а лики подчеркнуто индивидуальны. Возможно,

что их автор повторил более древние образцы из иконостаса предшествующего

Спасо-Преображенского собора, уцелевшие при пожаре 1501 г. Желание

следовать старым изображениям можно видеть и в храмовой иконе

«Преображение» того же времени.

Одной из самых интересных икон, украсивших новый Спасо-Преображенский

собор вскоре после его строительства, было «Благовещение с акафистом»

(песнопение в честь богоматери) с 24 клеймами, выполненное, скорее вceгo,

московскими мастерами (Ярославский историко-архитектурный музей-

заповедник). В иллюстрировании «Акафиста богоматери», широко

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5