Усадьба Архангельское

Усадьба Архангельское

ВВЕДЕНИЕ

Среди замечательных архитектурных ансамблей, построенных под Москвой в

конце XVIII — начале XIX века, одно из первых мест по праву занимает

Архангельское.

Здесь, по словам А.- И. Герцена, «человек встретился с природой под

другими условиями, нежели обыкновенно. Он потребовал от нее одной перемены

декораций для того, чтобы отпечатать дух свой, придать естественной красоте

красоту художественную, очеловечить ее...».

И человек, а это очень часто был крепостной русский мастер, сумел блестяще

воплотить в жизнь проекты зодчих и стал истинным творцом «красоты

художественной», создав один из наиболее гармоничных дворцово-парковых

ансамблей России.

В Архангельском в процессе строительства и украшения усадьбы — работы,

которая продолжалась почти 50 лет,— выросла целая плеяда крепостных

художников, архитекторов, лепщиков, краснодеревцев, хрустальщиков —

настоящая художественная школа. Основную роль в ней играло «живописное

заведение», откуда вышло несколько десятков крепостных живописцев.

Уже в начале XIX века, когда владельцем усадьбы стал богатейший

вельможа и меценат князь Н. Б. Юсупов, Архангельское превратилось в

хранилище огромных художественных ценностей. Одна картинная галерея

насчитывала более 500 картин, в том числе полотна таких выдающихся

мастеров, как Рембрандт, А. Ван-Дейк, Клод Лоррен, Дж. Б. Тьеполо, Ф. Буше,

Ж. Б. Грёз, Ж. Л. Давид, и многих других живописцев XVI—XIX столетий.

Дворец был украшен первоклассной скульптурой, редкостной мебелью,

старинными коврами, фарфором и бронзой.

Все это — великолепный дворец, редкий по красоте парк, театр с

декорациями знаменитого П. Г. Гонзага — поражало воображение современников.

Стены старого дома помнят Н. М. Карамзина, А. С. Пушкина, П. А, Вяземского,

А. И. Герцена и Н. П. Огарева.

Однако очень немногие могли видеть в то время художественные сокровища

усадьбы и замечательный ансамбль, где слились воедино архитектура и

природа.

И только октябрь 1917 года открыл для народа двери всех дворцов старой

России, в том числе и Архангельского. «Великая пролетарская революция,—

говорилось в решении Наркомпроса по поводу открытия подмосковных музеев,—

освободила произведения искусства из царских дворцов, помещичьих усадеб,

барских особняков. Пролетарская революция дала нам возможность открыть

дворцы и музеи на всенародное обозрение.

В исторический день 1 мая 1919 года отдел по делам искусства и охране

памятников... открывает дворцы-музеи в усадьбах Останкино, Кусково,

Архангельское... и охрану их вручает самому народу».

С той поры миллионы людей смогли познакомиться с этим замечательным

памятником русской культуры, оценить его и отдать должное труду и таланту

его создателей.

ИСТОРИЯ УСАДЬБЫ

Я до сих пор люблю Архангельское.

Посмотрите, как мил этот маленький

клочок земли от Москвы-реки до дороги...

А. И. Герцен

Традиции русской национальной культуры, на редкость многообразно

представленные в Подмосковье, отразились и в замысловатых узорах наличников

крестьянских домов, и в облике архитектурных ансамблей дворянских усадеб,

построенных в XVIII—начале XIX века. К числу таких усадеб принадлежит и

Архангельское. Но прежде чем стать выдающимся памятником русского

классицизма, Архангельское прошло путь длиной почти в три столетия.

Еще в 1537 году в «разъезжей грамоте» звенигородских писцов,

определявшей границы поместных земель, упоминается вскользь сельцо Уполозы.

Так по имени мелкого дворянина А. И. Уполоцкого, за которым сельцо было в

вотчине, называлось тогда Архангельское. Население села в XV—XVI веках, как

правило, состояло из самого вотчинника, его слуг и холопов. К селу «тянули»

разбросанные на полянах и вырубках деревеньки по два-три двора, в которых

жили крестьяне.

Боярский двор стоял чаще всего вблизи церкви, которая служила центром

усадьбы. Вокруг хором располагались амбары, погреба, поодаль конюшенный и

скотный дворы.

Примерно так выглядело в конце XVI века и сельцо Уполозы, стоявшее на

высоком берегу Москвы-реки: «...церковь... без пения да два двора

вотчинниковы». Других сведений о селе вплоть до 1623 года неизвестно.

Начало XVII века было одним из самых трудных периодов в истории Русского

государства. Разорение от «великого голода», многолетняя польско-шведская

интервенция нанесли громадный урон стране, и в особенности Подмосковью.

Опустевшие деревни и села часто за бесценок продавались владельцами.

Сменили хозяев и Уполозы, купленные у вдовы вотчинника братьями

Киреевскими. Однако Киреевские недолго владели этой усадьбой: уже в 1646

году в писцовой книге Московского уезда числится «за боярином Федором

Ивановичем Шереметевым село Уполозье, Архангельское тож на реке Москва, а в

селе церковь деревянная... да 6 дворов...». Вскоре от Шереметева село

перешло по родству к Одоевским, а в 1681 году — к Черкасским.

В 60-х годах XVII века вместо ветхой деревянной церкви была выстроена

«в том селе церковь каменная» — единственная постройка старой усадьбы,

сохранившаяся до наших дней. Церковь Михаила Архангела дала другое название

селу Уполозы—Архангельское. Строителем этой церкви, возможно, был каменных

дел мастер Павел Потехин.

Церковь в Архангельском принадлежит к традиционному типу небольших

вотчинных храмов второй половины XVII века. Стремление к декоративности,

многообразию объемов, живописности общего силуэта, характерные для

древнерусской архитектуры, находят здесь свое выражение в том, что два

небольших придела ставятся по диагонали по отношению к центральному

четверику. Прием очень редкий и выразительный. Внутри здания обращает на

себя внимание смелая конструкция сводчатых перекрытий, опирающихся не на

четыре, как было принято, а только на два столпа. Вход в церковь был с

северной, а не с западной стороны, как обычно. Он был ориентирован на

дорогу, идущую от боярских хором и селения. Интерьер церкви был прост:

побеленные стены, выложенные из белых и черных керамических плиток полы,

подаренная местными вотчинниками церковная утварь.

Течение времени, новые вкусы и практические потребности, менявшиеся на

протяжении 300 лет существования церкви, внесли целый ряд изменений в ее

внешний облик и планировку. Наиболее значительной перестройке церковь

подверглась в 1848 году. В XIX веке старая тесовая кровля была заменена

железной, а живописные кокошники закрыты скучной четырехскатной крышей.

Рядом с церковью была выстроена сначала деревянная, а в 20-х годах XIX

века—высокая каменная колокольня с часами, не сохранившаяся до наших дней.

К середине XIX века население села и окрестных деревень значительно

выросло, поэтому для расширения церкви разобрали древний южный придел и

пристроили новый, больших размеров. С северо-запада также была сделана

пристройка, а вход был пробит в западной стене. Именно такой до недавнего

времени и была церковь, почти утратившая облик XVII века. В конце 1960-х

годов была проведена реставрация церкви и одновременно восстановлена

построенная в 20-х годах XIX века глинобитная ограда с башнями.

На редкость удачно было выбрано место для постройки. Высокий крутой

берег реки как бы поднимает небольшое здание, живописный силуэт которого с

рядами уходящих вверх, к куполам декоративных кокошников хорошо смотрится

на фоне неба и сосен. Когда вы подходите ближе и останавливаетесь рядом с

церковью, перед вами открываются удивительные по красоте дали за Москвой-

рекой.

В 1703 году Архангельское переходит в руки князя Дмитрия Михайловича

Голицына (1665— 1737), известного государственного деятеля начала XVIII

века. В 1697 году Петр I отправил его за границу «для науки воинских дел».

Д. М. Голицын был большим любителем книг и владельцем известной библиотеки.

Его политическая карьера была прервана в 1730 году после неудачной попытки

членов Верховного тайного совета, в котором князь имел большое влияние,

ограничить в пользу узкой верхушки русской аристократии власть императрицы

Анны. Удалившись от дел, Голицын переезжает в Москву и занимается

устройством своих подмосковных вотчин.

В Архангельском старый боярский двор с рублеными хоромами

допетровского времени из трех небольших светлиц, с дубовыми лавками и

столами, сработанными местным плотником, не мог уже удовлетворить князя. Не

нравились ему, вероятно, и старые службы, стоявшие рядом с домом, поварня,

амбары, разбросанные в беспорядке вокруг усадьбы, скотный двор, конюшня,

ткацкие избы. Единственное, к чему он отнесся, по-видимому, с большим

интересом, были устроенные еще в XVII веке оранжереи, которые совсем не

соответствовали старинному быту этой скромной усадьбы.

Вдали от церкви и старой усадьбы Д. М. Голицын начинает строительство

нового дома. И хотя дом был выстроен по-старинному, из «брусчатого леса»,

он выглядел совершенно иначе, чем прежде. Дом имел тринадцать покоев и зал

с камином на заморский манер. Для отделки его были заготовлены резные

дубовые панели и шпалеры, писанные по холсту. Сюда же, в Архангельское,

князь перевез свою замечательную библиотеку — одно из крупнейших книжных

собраний в России начала XVIII века. Дом и разбитый против него регулярный

парк «с першпективными дорогами», обсаженными кленом и липой, «парти-рами»

и другими затеями—все это входило в парадный загородный ансамбль, который

был предназначен для приемов, праздников и ассамблей. Однако работы в

усадьбе не были доведены до конца. В декабре 173.6 года Голицын был

арестован, отдан под суд и заключен в крепость. Старому князю уже не

суждено было вернуться в Архангельское, так как царским указом его было

велено «содержать под крепким караулом, а движимое и недвижимое имущество

отписать на нас...». Вместе с другим имуществом была конфискована и ставшая

теперь легендарной библиотека.

Дом опустел, и Архангельское, где в середине XVIII века числилось «66

душ мужского пола», погрузилось в обычные хозяйственные будни небольшого

подмосковного села.

Прошло около 50 лет, прежде чем в Архангельском вновь застучали

топоры. К усадьбе потянулись обозы с кирпичом и белым камнем. Началось

строительство большого дворцово-паркового ансамбля, затеянное внуком

«верховника»—князем Н. А. Голицыным (1751—1809).

Это был период расцвета усадебного строительства в Подмосковье. Хотя в

XVIII веке Москва не являлась официальной столицей, она сохраняла свое

экономическое, культурное и административное значение центра России. Здесь

доживали свой век бывшие «екатерининские орлы»—богатые отставные вельможи,

имевшие, как правило, поместья под Москвой.

К этому времени вокруг Петербурга был построен ряд загородных царских

резиденций— Стрельна, Петергоф, Царское Село, а затем Павловск и Гатчина.

Московские вельможи старались не отстать от северной столицы и создавали в

окрестностях Москвы роскошные усадьбы с великолепными дворцами и парками.

По примеру других в 1780 году Н. А. Голицын заказывает в Париже проект

дворца для Архангельского. В коллекции рукописей музея сохранилась толстая,

в белом пергаментном переплете книга парижских расходов Н. А. Голицына. На

одной из страниц, помеченной 3 сентября 1780 года, среди прочих есть

короткая запись на французском языке: «Архитектору Герну за план

Архангельского—1200 рублей». Французский архитектор де Герн (1748—после

1789), вероятно, никогда не бывал в России, его проект в процессе

строительства подвергся некоторым изменениям.

В числе первых в усадьбе сооружались флигеля с оранжереями над Москвой-

рекой. На рисунке 1786 года, сделанном, видимо, рукой крепостного художника

(известно, что у Н. А. Голицына он был), изображен один из этих флигелей

вместе с прилегающим к нему участком регулярного парка. Это часть большого

партера со стриженными в виде шпалер деревьями. Фоном для них служит

зеленая стена, также созданная из стриженых лип.

Неизвестный архитектор предпочел не замыкать оранжереями перспективу

парка, как в Кускове, а поставил их по сторонам большого партера, создав

своеобразную раму, сквозь которую пейзаж за Москвой-рекой стал

восприниматься как естественное продолжение парка. Бесконечные дали

открываются с большого холма, склоны которого были использованы для

устройства террас с балюстрадами и белокаменными подпорными стенами.

Подобные террасы, характерные для парков Италии и весьма редкие в

подмосковных усадьбах, сооружались по проекту работавшего в России

итальянского архитектора Д. Тромбаро (1742—1838).

Партер и террасы были украшены разнообразной скульптурой: 14 львов, 4

собаки, 28 бюстов, 2 гладиатора и 8 «разных штук» упоминаются в описи 1810

года.

Для снабжения парка водой Н. А. Голицын заказал в 1783 году в

Стокгольме проект гидравлической машины «капитану механики» Норбергу.

«Представился изрядный случай,—писал позже Норберг,—когда... князь...

Голицын говорил мне, что он желает иметь рисунок водяной машины, которую он

хотел исполнить в одном селе своем, называемом Архангельским, в 17 верстах

от Москвы». В 1785 году Норберг приехал в Россию по приглашению Н. А.

Голицына. Машина, которую он сконструировал и построил в Архангельском,

была одной из технических новинок того времени. В ней был использован

изобретенный незадолго до этого винтовой насос, который приводился в

действие водяным колесом. Теоретическое описание подобной машины было

опубликовано знаменитым математиком Д. Бернулли в «Записках» петербургской

Академии наук в 1772 году. Так как первые гидравлические машины, описанные

Бернулли, строились чаще всего в моделях, Норберг с радостью согласился

создать большую и сравнительно мощную установку, «дабы поспешествовать...

науке».

Гидравлическая машина, построенная на плотине у впадения речки

Горятинки в Москву-реку, поднимала воду более чем на 20 метров в

специальный резервуар, а оттуда по деревянным трубам в парк. Эта машина

работала в Архангельском вплоть до 1816 года, когда вместо нее в специально

построенной «водовзводной» башне была установлена одна из первых в Москве

паровых машин.

К концу XVIII века относится строительство небольшого дворца,

получившего модное для парковых павильонов того времени название «Каприз».

К «Капризу» примыкал другой павильон— «Библиотека», построенный по проекту

Петтонди. Обе постройки, впоследствии переделанные, сохранились до наших

дней.

По-видимому, в 90-х годах началось строительство Большого дома. Старая

голицынская постройка начала XVIII века была разобрана, и недалеко от нее

стали подниматься стены дворца; одновременно строились придворцовые

флигеля, а мастера тесали белокаменные блоки для колоннады. Колоннады,

соединившие дворец с флигелями, торжественной чередой окружили парадный

двор, подчеркивая его торжественность и величавость. Колоннады в

Архангельском следует считать одними из наиболее ранних в России. В

дальнейшем они получили широкое распространение в архитектуре классицизма.

Герн, Д. Тромбаро, Петтонди — это, разумеется, далеко не все, кто имел

отношение к строительству дворцово-паркового ансамбля в Архангельском.

Архив Н. А. Голицына не найден до сих пор, а единичные документы и чертежи,

которые нам известны, не сохранили других имен, хотя людей, судя по

грандиозным размерам ансамбля, работало в то время в усадьбе немало. Трудно

предположить, чтобы в течение двух десятилетий строительством руководил

лишь один крупный мастер. Вероятнее всего, в создании ансамбля в конце

XVIII и первом десятилетии XIX века кроме известных нам принимали участие и

другие архитекторы и множество вольных и крепостных строителей,

«говоривших» на едином художественном языке. Отсюда удивительная гармония и

замечательная цельность ансамбля.

В начале XIX века отделка дворца продолжалась в очень замедленном

темпе, так как Н. А. Голицын строил одновременно дом в Никольском-Урюпине,

другой своей усадьбе недалеко от Архангельского. До конца жизни Н. А.

Голицына отделку дворца так и не завершили.

После смерти Н. А. Голицына в 1809 году вдова решила продать усадьбу.

Вот отрывок из купчей:

«1810 года августа 29 дня оставшееся после покойного князя Н. А. Голицына

недвижное имущество в Звенигородском округе с. Архангельское с деревнями...

мужского пола 350 душ с женами и с новорожденными детьми и принадлежащей к

ним селениями землей и со всеми угодьями и со всяким господским и

крестьянским строением куплено князем Николаем Борисовичем Юсуповым ценой в

245000 рублей...»

Так Архангельское перешло в руки богатейшего помещика, известного

коллекционера и любителя искусств Н. Б. Юсупова (1751—1831). Образованный

вельможа, имевший более 20 тысяч крепостных и два десятка имений в

различных губерниях России, князь Юсупов был характерным представителем

века Екатерины. Записанный с младенчества в гвардию, он в 16 лет пришел в

полк офицером, но вскоре отказался от военной карьеры и, выйдя в отставку,

в 1772 году отправился в многолетнее путешествие за границу. Здесь он

получил образование и завел обширные знакомства с художниками, писателями,

Страницы: 1, 2