Муниципальное право

Муниципальное право

Земское и городское самоуправление во второй половине XIX и начале XX

века

В российском законодательстве вплоть до законодательных актов

Временного правительства 1917 года термин "местное самоуправление" почти не

употреблялся. Тем не менее местное самоуправление в общепринятом смысле

этого слова было введено в России в 1864 году после крестьянской реформы

1861 года и логически сопровождало эту реформу, давшую гражданскую свободу

значительной части сельского населения России. Все предыдущие попытки

установить в России местное управление на сколько-нибудь демократических

началах (в том числе Петра I и Екатерины II) не могли дать никаких плодов в

условиях господства крепостного права. Закрепощение крестьян препятствовало

превращению сословных дворянских привилегий в общегражданские права, а

крепостнические нравы пропитывали всю общественную атмосферу, выращивали и

поддерживали бюрократический произвол на всех этажах государственного

здания. Но как только узы крепостной неволи разрушились, переустройство

местного управления на новых основах стало неизбежным. Уже в ходе

подготовки реформы 1861 года, для многих ее участников и организаторов

становилось ясным, что они послужат началом обновления всего политического

быта России, одним из первых шагов которого явится установление местного

самоуправления.

Комиссия, созданная для подготовки реформы губернских и уездных

учреждений, проектировала местное самоуправление, исходя первоначально из

самых прогрессивных демократических идей. В материалах комиссии содержится

утверждение, что земским учреждениям (именно так именовались вводимые

органы местного самоуправления, хотя в обширной научной литературе того

времени они рассматривались как органы самоуправления), должна быть

предоставлена действительная и самостоятельная власть в заведывании делами

местного интереса, местного хозяйства губернии и уездов.

Комиссия заявляет далее, что участие двух различных по своему началу

властей в управлении местными делами, как показывает опыт, не принесет

полезных результатов. Поэтому, обеспечивая независимость и

самостоятельность земских учреждений, следует предоставить

правительственной власти лишь надзор за законностью состоявшихся уже

постановлений и установить ответственность земских учреждений за незаконные

действия перед судом.

Члены комиссии выступили за устранение сословного принципа при

формировании земских органов. Однако все эти и другие прогрессивные идеи на

практике претерпели существенные изменения. Земские учреждения, как и

городские органы самоуправления, предстали в Положении 1864 года о земских

учреждениях и в Городовом положении 1870 года далеко не в том виде, как они

первоначально планировались либеральными членами Комиссии.

Прежде всего самоуправление устанавливалось в границах административно-

территориальных единиц - уезда, губернии и, отдельно, города. Логично и

демократично было бы приблизить самоуправление к волости, основу которой

составляла община сельских жителей. Но в коренных российских губерниях

крестьянская община была сословной единицей. Поэтому самоуправление на

первом деревенском всесословным уровне установлено было лишь в Финляндии,

губерниях царства Польского и в прибалтийских губерниях. В Финляндии,

например, учреждены были сельские и городские самоуправленческие

всесословные общины, которые, впрочем, по замечанию некоторых госу-

дарствоведов, были организованы по образцу шведских общин и регулировались

Законом 1865 года, представлявшим собой даже в подробностях сколок со

шведского общинного устава 1862 года.

Далее, земские и городские самоуправленческие учреждения были

образованы наряду с правительственными, не будучи с ними внутренне

связанными в одну общую систему самоуправления. Все местное самоуправление

оказалось поэтому проникнуто дуализмом, базирующемся на противопоставлении

правительственного и земского начала.

Некоторые наши современные исследователи, ратующие за использование в

организации современного российского местного самоуправления земского

опыта, видят в дуализме земства уникальность его организации, рассуждая при

этом о параллельности систем управления - государственной и

представительной, избираемой населением и ностальгируя по ней. Конечно,

если бы обе системы управления, действуя рядом, не вмешивались в дела друг

друга и придерживались строя взаимоотношений, в котором обеспечивалась

самостоятельность действий каждого, то можно было бы говорить об открытии

Россией еще одной системы местного самоуправления, никем не испытанной, но

реальной и подходящей для заимствования без опасности для судьбы

самоуправления. Но в том то и дело, что дуализм местного самоуправления

сочетался с нежеланием царского правительства выпускать местное

самоуправление из поля своего зрения. И если по положению 1868 года

давление царских чиновников на земства и городское управление

ограничивалось, то позднее в период наступления реакции оно существенно

усилилось. Уже Положение о земских учреждениях 1890 года и Городовое

положение 1892 года существенно усилило бюрократический надзор за выборными

органами местного самоуправления. И когда мы говорим о достижениях земских

учреждений в организации народных школ, больниц, библиотек, то должны

отметить, что все это делалось не благодаря "дуализму" земства, а вопреки

ему, вопреки нажиму, который постоянно испытывали земские учреждения со

стороны правительственных властей. И этот нажим не был спонтанным, он был

запрограммирован в законодательных актах, посвященных сельскому и

городскому местному самоуправлению. Так что с точки зрения организации

местного самоуправления в России во второй половине XIX и начале XX веков,

его опытом можно воспользоваться в весьма ограниченной степени (хотя,

безусловно, в этой сфере есть моменты, интересные для нашей нынешней

практики местного самоуправления).

Вряд ли можно применять сейчас систему выборов земских гласных

(депутатов), основывавшуюся на делении выборщиков по сословиям и

требовавшую для участия в выборах обладания определенным числом земельных

десятин и немалым другим недвижимым имуществом. По Положению 1864 года

выборы в уездные земские представительные учреждения проводились на трех

избирательных съездах - уездных землевладельцев, городских избирателей и

выборных от сельских обществ. Губернские гласные избирались уездными

земскими собраниями - то есть на двухстепенной основе.

Учрежденное Положением 1864 года деление выборщиков по куриям, где

немалое значение имел имущественный ценз, оказалось недостаточным для

обеспечения преимущественного участия в земских учреждениях дворян. Поэтому

Положение 1890 года заменило эту группировку избирателей на другую - чисто

сословную. Где бы и каким бы имуществом человек ни владел, он участвовал

теперь в земских выборах с избирателями одного с ним сословия. Вместо трех

создавалось два избирательных собрания (одно из избирателей - дворян,

потомственных и личных; другое из лиц, принадлежащих к одному из городских

состояний). Крестьяне избирали теперь гласных тоже отдельно, но не в

избирательных собраниях, а на волостных сходах. Как и прежде, к избранию

гласных крестьян применялась система косвенных выборов. Они избирали не

гласных, а кандидатов в гласные по одному от каждой волости, но теперь

гласные назначались губернатором из числа этих кандидатов. Искажение самого

принципа выборности при таком порядке очевидно. Смысл его в том, чтобы не

допускать проникновения в состав гласных "неблагонадежных" крестьян.

Если в Положении 1864 года для избирательных съездов крестьян была

сделана оговорка о том, что они могут избирать и членов съезда уездных

землевладельцев, и священнослужителей, то Положение 1890 г., стремясь

последовательно провести в организации земских выборов сословное начало,

исключило эту оговорку. Крестьяне могли теперь избирать гласных только от

крестьян. Запрещение духовенству участвовать в избирательных съездах закон

распространил на все христианские исповедания. Евреи вовсе не допускались к

участию в земском представительстве.

Интересно с позиций сегодняшней практики выборов в органы местного

самоуправления, что как в 1864, так и в 1890 году устанавливались общие

ограничения для участия в выборах: лишались права участвовать в

избирательных собраниях лично за себя или в качестве представителя, а равно

права участвовать в избирательных съезда лица, "подвергшиеся суду за

преступные деяния, влекущие за собой лишение или ограничение права

состояния, либо исключение из службы, а равно за кражу, мошенничество,

присвоение вверенного имущества, укрывательство похищенного, покупку и

принятие в заклад заведомо краденного или полученного через обман имущества

и ростовщичество, когда они судейскими приговорами не оправданы, хотя бы

после состоявшегося осуждения они были освобождены от наказания за

Давностью, примирением, силою Всемилостивейшего манифеста или особого

Высочайшего повеления; отрешенные по судебным приговорам от должности - в

течение трех лет со времени отрешения, хотя бы они и были освобождены от

сего наказания за давностью силою Всемилостивейшего манифеста или особого

Высочайшего повеления; состоящие под следствием или судом по обвинениям в

преступных действиях, означенных выше, или влекущие за собой отрешение от

должности; подвергшиеся несостоятельности, впредь до определения свойства

ее, а из лиц, которых дела сего рода приведены уже к окончанию - все

несостоятельные, кроме признанных несчастными; лишенные духовного сана или

звания за пороки, или исключенные из среды обществ и дворянских собраний по

приговорам тех сословий, к которым они принадлежат; состоящие под негласным

надзором полиции"1.

Такие ограничения не согласуются с нынешними законодательными

установлениями о всеобщем избирательном праве. Хотя можно с достаточной

степенью уверенности предположить, что они обеспечивали чистоту состава

представительных органов местного самоуправления, ограждая его от

проникновения уголовных или тяготеющим к ним элементов. Вряд ли применимы

эти ограничения теперь, когда политические права граждан в их широком

составе и содержании закреплены не только внутригосударственными

законодательными актами, но и в международных декларациях и соглашениях.

Поэтому в условиях, когда криминальные элементы не только открыто участвуют

в выборах, но и избираются в представительные органы всех уровней, особенно

в органы местного самоуправления, бороться с этим явлением надо не путем

ограничений в избирательных правах, которые применялись прежде, а другими

способами.

В отличие от выборов в земские собрания Городовое положение 1870 года

отказалось от сословной организации выборов городских гласных. Положение

1870 года установило податный (налоговый) ценз и группировку избирателей на

три разряда согласно размеру уплачиваемых каждым избирателем прямых налогов

в пользу города. Новое Городовое положение 1892 года отказалось от

трехклассной системы, заменило податный ценз имущественным. Правом участия

в городских выборах стали пользоваться, во-первых, собственники или

пожизненные владельцы недвижимого имущества, находящегося в пределах города

и оценочного в пользу города сбора в столицах - не менее 3000 р.; в городах

же с численностью населения, превышающей 100000 - не менее 1500 р.; в

городах губернских, областных и образующих градоначальство и более

значительных уездных - не менее 1000 р.; в остальных - не менее 300 р.; во-

вторых, содержатели торгово-промышленных предприятий, заведений, требующих

выборки гильдейского свидетельства, причем в столицах - непременно первой

гильдии. Избиратели группировались по территориальному принципу, причем в

многолюдных городах создавалось несколько избирательных собраний по

участкам города. Число гласных, подлежавших избранию от каждого участка,

определялось пропорционально числу избирателей.

Поначалу и в городах хотели группировать избирателей по сословному

принципу, но затем это было признано невозможным, поскольку нет никаких

оснований разделять городских избирателей на группы в зависимости от

принадлежности к городским сословиям. Такая группировка привела бы на

практике к тому, что избиратели, имеющие одинаковые интересы, окажутся

разделенными, а ничего общего между собой не имеющие - соединенными, и все

это на основании одной формальной приписки к другому городскому состоянию,

никакой связи с городом и городским хозяйством не устанавливающей.

Другие условия избирательного права для городских выборов в общем те

же, что и для земских, но Городовое положение 1892 года присоединяет к ним

еще два ограничения, лишающие права выбора: во-первых, содержателей и

сидельцев винных и ведерных лавок и питейных домов и, во-вторых, лиц, за

которыми числятся недоимки по городским сборам свыше полугодового оклада.

Гласные земских собраний избираются на три года, гласные городских дум

- на четыре. В состав уездного земского собрания кроме гласных входят

представители ведомства государственных имуществ и удельного (по одному от

каждого), назначаемые начальником местного управления земледелия и

государственных имуществ и соответствующим министром, если в уезде имеются

казенные или удельные земли; депутат от духовного ведомства, если

епархиальное начальство признает полезным его назначение; городской голова

главного города уезда; председатель и члены уездной управы, хотя бы они и

не состояли гласными. Кроме того, в заседании земского собрания участвуют

инспектор сельского хозяйства по приглашению председателя собрания и - при

обсуждении собранием плана действий по выдаче ссуд на сельскохозяйственные

улучшения - представитель главного управления землеустройства и земледелия

по назначению главного управляющего землеустройством и земледелием.

Губернское земское собрание составляется из уездных гласных (в городах

Санкт-Петербурге, Москве и Одессе). Губернские гласные избираются местными

городскими думами из числа их гласных и, кроме того, из всех уездных

представителей дворянства, местных управляющих государственным имуществом и

удельным управлением, депутатов от духовного ведомства, а также

председателя и членов губернской земской управы, хотя бы они и не состояли

губернскими гласными, и некоторые другие губернские чиновники.

Первоначально при подготовке еще Положения о губернских и уездных

земских учреждениях 1864 года проектировалось избирать гласных губернских,

как и гласных уездных дум, собраниями избирателей, чем было бы обеспечено

представительство всех социальных групп местного общества. Иначе, как

предупреждали некоторые члены комиссий, готовившие проект Положения,

губернские собрания могут оказаться состоящими из одних дворян. Их

противники указывали на то, что губернские гласные, будучи избранными

членами уездного собрания, которые в свою очередь называются избирателями

от различных частей населения, будут точно так представлять население, как

если бы они были избраны непосредственно съездами уездных избирателей.

Возобладала именно эта точка зрения. В результате на практике получилось

то, о чем предупреждали ее противники. Общее число губернских гласных в

1885-1886 годах было 2284, из них дворян и чиновников 1682, то есть 81%[1].

Городские думы составлялись под председательством головы из числа

гласных, избираемых на четыре года. Кроме того, в собраниях думы

участвовали с правом решающего голоса председатели местной уездной земской

управы и депутат от духовного ведомства, если епархиальное начальство

признавало полезным его назначение. Городовое положение 1870 года

устанавливало минимум в 30 и максимум (для Санкт-Петербурга) в 252 гласных.

Городовое положение 1892 года существенно сократило численный состав дум -

минимум в 20 и максимум в 160 гласных[2].

Составители Городового положения, находя, что многолюдность состава

думы препятствует эффективности ее работы, предполагали установить минимум

в 15 и максимум в 120 гласных. Но Государственный Совет нашел такое

сокращение чрезмерным, поскольку в городах с более или менее сложным

хозяйством члены думы не смогли бы справиться со своими задачами.

Управы - как земские, так и городские, могли приглашать лиц, не

состоящих гласными, для управления земскими и городскими имуществом и

заведениями, а также для исполнения таких обязанностей, которые по своему

свойству требуют особых познаний и подготовки. Это в собственном и смысле

слова были земские служащие, в число которых входили и руководители

управленческих подразделений управ, директора школ, училищ, медицинских

учреждений, библиотек, домов для престарелых и сирот, врачи, учителя,

библиотекари, статистики и т.д. Именно из этой среды главным образом

формировался слой "земской интеллигенции", так много сделавшей для

улучшения жизни и развития, пользуясь современным термином, социально-

бытовой инфраструктуры сельских и городских поселений. Эти люди

действовали, руководствуясь не только решениями земских и городских

собраний и управ, но повинуясь гражданскому долгу. Получая совсем небольшие

Страницы: 1, 2, 3